Разыскивается «Сумасшедшая любовь…»

театр имени Горького

Уже скоро месяц, как на сцене Ростовского академического театра драмы имени М.Горького прошла премьера спектакля «Сумасшедшая любовь в селе Степанчикове» по пьесе Владимира Малягина. Высказавшихся по поводу этого спектакля немного, но складывается впечатление, что все прозвучавшее и написанное — как-то мимо. Почему-то никто не осмелится обозначить то, что на самом деле происходит на сцене.

В основном, описывается игра актеров. Она действительно хороша, даже очень хороша! Каждый актер отдается своей роли со всей искренностью отпущенного ему таланта (а труппа ростовских «академиков» — одна из сильнейших в России, и этот факт оспорить трудно), и своей замечательной игрой покрывает недочеты (и это еще мягко сказано!) режиссуры и драматургии. Так что игра актеров здесь обсуждаться не будет. Обсуждаться будет другое.

Веками доказано, что театр — это действие, но по первому акту «Сумасшедшей любви…» этого не скажешь. Разговоры, разговоры, разговоры — причем с реалиями ХIХ века, которые понятны далеко не всем. К примеру, приставание Фомы Опискина (заслуженный артист России Сергей Власов) к Фалалею (Сергей Голотвин) насчет «Комаринской». Почему она считается какой-то низменной и безнравственной, не поймет сегодня ни один зритель хотя бы потому, что не знает ее содержания. Тут и карты в руки режиссеру и драматургу — да объясните же ради бога происходящее собравшимся на ваше творение посмотреть! Нет, внимайте позапрошлому веку «на голубом глазу», хотя уже и ХХ век позади…

Но это детали, хотя ускучняющие и без того топчущееся на месте действие донельзя. Кстати, насчет жанра, обозначенного как комедия-фарс. Единственный раз довелось услышать смех в зале, когда прозвучала фраза типа «пошел молиться, да заснул». Это — по поводу Опискина. Что такое этот русский тартюф сегодня, а, стало быть, почему сегодня выбрано для постановки именно это произведение — опять же ни режиссер, ни драматург придумать труд себе не дали.

Как и не дали себе труд объяснить (действием, разумеется, причем найти объяснение, покопавшись в первоисточнике), почему Фома, этот «учитель жизни», а на деле ханжа и настоящий тиран для окружающих, вдруг так резко поменял свое мнение о Настеньке, возлюбленной Ростанева. В актера, Сергея Власова, камень не кинешь: он играет то, что ему предложили режиссер и драматург, а не предложили они ему ничего. Оттого и непонятно: почему сначала «распутница», а потом вдруг — «чистейшее создание»?!…

Вот мы и подошли к любви, объявленной в названии спектакля «сумасшедшей». Ну, не о той же речь, которую демонстрирует Татьяна Ивановна (Елена Климанова), которая действительно немного не в себе и на которой хотят женить Ростанева. Хотя речь, разумеется, о нем, полковнике Ростаневе (Евгений Климанов). С самого начала спектакля окружающие его люди говорят, что он влюблен, сам же он это отрицает. Но вот настает момент его объяснения с Настенькой, гувернанткой его детей.

И где оно происходит?! Режиссер (назовем же его наконец-то — это Геннадий Шапошников) загоняет исполнителей в дальний угол, откуда и с третьего-то ряда плохо слышно эти решающие все слова, а уж про дальние ряды и балкон и говорить нечего. А ведь по значимости место ему — на авансцене, то есть, «тянет» оно на крупный план, если судить по названию спектакля.

Постановка изукрашена песнями-плясками. А чем еще занимать зрителя, если действие топчется на месте….

И последнее: художник Виктор Герасименко поместил происходящее в декорации, изображающие среднестатистическую усадьбу, словом, не дал себе труд погрузиться в фантасмагорию Достоевского. В этих декорациях играй, что хочешь — хоть «Евгения Онегина», хоть «Вишневый сад», хоть что-то из Тургенева, ну и Достоевского почему бы не сыграть?!…

Вот такая у нас сегодня на сцене классика.

Читайте также...

Яндекс.Метрика