Пока не опознан последний павший

Самолет времен Великой Отечественной в качестве памятника на Самбекских высотах напоминает о погибших здесь летчиках. Фото — youtube.com/watch?v=jG5O3Jrv6xw

Война не закончена, пока мы не узнаем имя последнего солдата, отдавшего свою жизнь за Родину. Ученые из Южного научного центра РАН помогают членам донских поисковых отрядов идентифицировать останки солдат, найденные на полях сражений. Об этом рассказал Игорь Корниенко, доктор биологических наук, главный научный сотрудник лаборатории палеогеографии Южного научного центра РАН, заведующим научной лабораторией «Идентификация объектов биологического происхождения» Академии биологии и биотехнологии Южного федерального университета.

Второй Сталинград

В Ростовской области работают несколько поисковых объединений, которые проводят раскопки на местах сражений Великой Отечественной. По предварительным данным, только за 2015–2016 годы на Дону были найдены останки более 590 павших бойцов. В основном, это солдаты, погибшие в окопах при артобстрелах либо те, кого похоронили местные жители на поле боя. Встречаются человеческие останки и в сбитых самолетах, и в утонувших танках. Однако идентифицировать погибших в настоящее время случается крайне редко.

Актуальность поисковых работ на полях Миус-фронта обусловлена тем, что общие потери СССР на данном направлении боев составили 833 тысяч человек (по последним данным, это число уже доходит до миллиона), а потери противника — более 110 тысяч. Из-за большого количества жертв Миус-фронт называют «вторым Сталинградом». Бои на линии обороны Миус-фронта проходили с 1941-го по 1943 год. На некоторых участках потери Красной армии составили до трех человек на квадратный метр.

Пуговицы и медальоны

Сегодня поисковая работа начинается с поисков историков и краеведов в архивах. Затем работа перемещаются в поля на места вероятных захоронений. По мере нахождения останков делаются предположения о принадлежности людей к той или иной части. Эти выводы делаются на основе артефактов, которые находят рядом с павшими. Так, снимать нательное белье с солдата считалось плохой приметой, потому оно оставалось на захороненных. Пуговицы советских воинов делались из белой пластмассы и имели три-четыре отверстия. У немецких солдат пуговицы были металлические с тремя отверстиями.

Самой определяющей находкой являются посмертные медальоны. До 1943 года в Красной армии использовались бумажные медальоны, помещенные в бакелитовые капсулы. После этого года были введены медальоны в виде небольшой бумажной книжки. Проблема всех медальонов в том, что после десятков лет нахождения в земле их расшифровка требует особого экспертного подхода. Проблема и в том, что многие медальоны оказываются незаполненными (их заполнение считалось у бойцов плохой приметой). Поэтому находка заполненного и читаемого медальона считается большой удачей для идентификации погибшего.

В 2016 году удалось определить имена лишь 18 павших из найденных 593-х по обнаруженным вблизи предметам с выцарапанными на них фамилиями и инициалами, орденам и нательным медальонам. Потому возникает необходимость привлечения таких современных методов идентификации личности, как молекулярно-генетический анализ. Но и его применение ограничено тем, что отсутствует сравнительный генетический материал прямых родственников погибшего.

Игорь Корниенко рассказал о случае, когда молекулярно-генетические методы стали единственно возможным вариантом идентификации найденных в ходе поисковой операции останков времен Великой Отечественной.

Сержанту Дзюбе после смерти повезло

Членами поискового отряда «Миус-фронт» в январе 2016 года в районе села Самбек обнаружены фрагменты самолета, среди деталей корпуса которого найдены и человеческие останки. Фрагменты костей принадлежали трех скелетам. По уцелевшему номеру мотора удалось установить фамилии членов экипажа, пропавшего 17 октября 1941 года. В его состав входили штурман, лейтенант Павел Лыпохий, стрелок-радист, старший сержант Алексей Нарижный и стрелок люковой установки, младший сержант Владимир Дзюба.

Удалось разыскать родную племянницу (дочь родной сестры) младшего сержанта Дзюбы, которая проживала в Краснодаре. С ее письменного согласия (а данные о ДНК человека — это его персональные данные) для молекулярно-генетического анализа у женщины были взяты образцы крови. Из останков для анализа был выбран фрагмент нижней челюсти с тремя коренными зубами.

По результатам исследования было установлено, что вероятность возможного родства между племянницей и потенциальным дядей — 99, 9997%. То есть, доказано, что комплексный анализ маркеров митохондриальной (передающейся по материнской линии) и аутосомной ДНК является эффективным методом идентификации личности костных останков времен Великой Отечественной, говорит Игорь Корниенко, если, конечно, найдутся близкие родственники для сравнительного анализа.

По его словам, этот случай стал настоящей удачей, так как, мало того, что родственники нашлись, так и еще и согласились на такой анализ.

Пока не опознан последний погибший

Результаты проведенных работ доказывают целесообразность создания базы данных ДНК костных останков павших времен Великой Отечественной, которые находят поисковые объединения, уверен Игорь Валерьевич. При наличии такой базы любой ныне живущий родственник сможет сделать анализ собственной ДНК и, сравнив с данными из захоронений, узнать место гибели и погребения погибшего близкого во время Второй мировой войны. И с созданием такой базы стоит поспешить, потому что не молодеют не только ветераны, но и родственники павших.

Пока же, по словам ученого, в России действует 242-й федеральный закон «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации». Согласно статье 7 обязательной государственной геномной регистрации подвергаются только люди, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, а также неизвестные трупы. О военнослужащих в этом законе не сказано ничего.

Как у них

— Я проходил стажировку в США, — рассказал Игорь Валерьевич, — у них в Центральной лаборатории судебной медицины есть «растяжка», где большими буквами написано: «Война не окончена до тех пор, пока не идентифицирован последний павший солдат». Это абсолютно другой подход, он не похож на тот, который используют в России, но мне он очень близок. У них тоже много неопознанных солдат: по данным разных источников, из 40–60 тысяч погибших во время войны во Вьетнаме 1741 военнослужащий армии США еще не опознан. Из более чем 36 тысяч погибших в корейской войне не опознаны 856 человек, а из более чем 358 тысяч погибших во Второй мировой войне еще не опознанными остаются 10 356 человек. А вот с опознанием погибших во время «Бури в пустыне» в Ираке проблем не было, потому что у них есть ДНК-депозитарий всех военнослужащих. ДНК-материалы более шести миллионов человек, военнослужащих и служащих армии США хранятся в специальном хранилище. Свою кровь на хранение сдает каждый, кто отправляется на службу в армии, а после увольнения может ее забрать. Личный ДНК-материал не может быть использован без ведома военнослужащего. В случае его смерти ДНК-содержащий материал изымают и исследуют с целью идентификации останков, чтобы лишний раз не тревожить родственников и сообщить им уже точную информацию. Все это занимает не так много времени.

Как это происходит у нас

На примере Афганистана стало понятно, что в России несколько лет может занимать только поиск родственников погибшего. Потом выяснялось, что кого-то уже нет в живых. А некоторые родственники отказывались сдавать свой ДНК-материал, но страшно даже не это. Страшно то, что большая часть неопознанных останков людей никогда не обретет свои имена.

— Я не раз поднимал проблему создания ДНК-депозитария военнослужащих, — поделился проблемой Игорь Корниенко, — Загвоздка — во внесении поправок в закон 242. Кроме того, иметь ДНК-хранилище — недешевое удовольствие. Представьте, какие будут энергозатраты у этого проекта: гигантское здание с большим морозильником, где хранится ДНК-материал. Но и эта проблема решаема. Мы разработали специальные карточки, которые, в отличие от американских аналогов, позволяют хранить кровь без заморозки десятки лет.

Американцы первыми в мире создали ДНК-депозитарий, и это было еще в 1991 году. И в России это сделать никогда не поздно. Но главное, что у них можно позаимствовать — это тот самый тезис: «Война не окончена до тех пор, пока не идентифицирован последний павший солдат».