С Пушкиным на дружеской ноге
Сергей Беланов (Пушкин)
Желание оживить канонический текст «энциклопедии русской жизни» привело режиссера спектакля «Онегин» в Ростовском Молодежном театре Александра Горбаня (Москва) к созданию постановки, адресованной первой сигнальной системе школьников.
Почему этот роман в стихах «солнца русской поэзии» стал так популярен сегодня, никто объяснить не может. Впрочем, классика просто обязана быть популярной всегда, поскольку говорит о вечных проблемах в человеческих отношениях.
Ну, так — вперед: вон, сколько таких проблем в «Евгении Онегине»! Но ведь это было бы так просто!… На сцене нужно закрутить такую круговерть, что пришедшие на спектакль школьники (а их всегда будет большинство среди зрителей спектакля с таким названием) либо стыдливо хихикают, ничего не понимая, либо реагируют на те самые знакомые «метки», раскиданные по всему спектаклю. Это фонограмма со словами «абонент недоступен» (читай — смерть Ленского), это и «вампирский» грим Онегина (попал-то он в финале на бал, который у современных тинейджеров рифмуется только с «Балом вампиров»). А какие восторги вызывает погоня с хлыстом за «училкой», читающей (кстати, совсем неплохо!) первую главу романа!… Не меньшие восторги вызывает и появление самого автора романа, в начале спектакля аки бес скачущего по сцене (это и есть обещанный «живого Пушкина»?).
Во всей этой фантасмагории, стилистикой напоминающей поиски театрального языка в 1980-х (куда более интересной, чем метафоры «в лоб» в данном спектакле), тем не менее, проскальзывает то, что и составляет сущность театра — те самые пронзительные человеческие отношения. Вызывает неимоверное сочувствие Ленский (Григорий Волков) — разве что кроме того момента, когда идет явная издевка над голосом Лемешева с его «Куда, куда…». Он так искренен, этот мальчик и так влюблен, и так отчаянно обижен, что именно «в этом доме» все и случилось!… Глаз нельзя оторвать от Татьяны (Анна Богун) с ее рыжей копной волос и абсолютным слиянием с текстом в момент чтения знаменитого письма. Правда, отличаясь внешне от Ольги (Арина Волженская), стереотип поведения у нее тот же. А ведь у Пушкина (настоящего Пушкина!) в семье своей родной она «казалась девочкой чужой».
Но такие расхождения с позицией автора режиссера вовсе не смущают. Основа сценария — микст сюжетных линий и характеров из романа и из мелодраматического оперного либретто, что, согласитесь, совсем иное, а также из фрагментов «Путешествия Онегина». Более того, прямолинейные ассоциации отсылают зрителей и к судьбам российского дворянства — чего стоит только мизансцена «сильнее смерти», которую составляют члены ларинского семейства после смерти Ленского (у них в ходе действия отнимают по кусочку пространства, символизируя будущую судьбу этого класса в российском обществе). Это-то здесь при чем?!…
Нужно вывести на сцену и русскоязычного классика украинского происхождения (вспомнив «птицу-тройку», появляющуюся при путешествии Лариных в Москву) с тем, чтобы тот «побеседовал» с Александром Сергеевичем, повеселив тем самым школяров.
Словом, чего только здесь нет, маловато только того самого, «онегинского».
Как-то так получается, что именно над этим произведением Пушкина любят «поэкспериментировать» господа, являющиеся лауреатами премии правительства Москвы, «залетев» ненадолго в Ростов: перед нами уже второй случай. Первый — ничем не оправданная смесь «Свадьбы Фигаро» и «Евгения Онегина» в Музыкальном.
Говорят, актеры репетировали этот спектакль с удовольствием. Что ж, им впервые за долгое время было уделено столько режиссерского внимания! Но в выигрыше хотим быть и мы, зрители. Все можно оправдать на сцене, и это «всё» определяет мера таланта постановщика. Здесь, как видно, эта мера «заблудилась» в поисках лет 30 назад. А признания хочется сегодня: вот выпрашивал в буквальном смысле слова режиссер комплименты у зрителей сразу же после премьерного показа «Онегина». Ну, как же уехать, не получив свою долю славы?!…
