Последнюю свою скрипку он доделал накануне концерта в Ростове
Скрипач-виртуоз Самвел Айрапетян — о современных аранжировках и скрипках, сделанных своими руками
В Ростове-на-Дону с фантастическим успехом прошел первый концерт гастрольного тура скрипача из Краснодара Самвела Айрапетяна, музыканта, виртуозность которого, как отмечают профессионалы, не самоцель, а способ проникнуть в авторский замысел композитора и донести его до сердец слушателей. Автор этих строк поговорила с маэстро о его пути в музыку, наставниках, о жанре «классика в современной обработке», о том, как рождается в его руках «королева оркестра», и о многом другом.
Первый учитель = любовь к инструменту
— Как известно, далеко не все известные нынче музыканты с детства хотели заниматься музыкой. А как все сложилось у вас?
— Я родом из небольшого туркменского города Мары. Мама всегда мечтала, чтобы ее дети стали музыкантами, и не просто музыкантами, а с консерваторским образованием. Так и получилось: все мы музыканты, сейчас третий мой брат заканчивает аспирантуру в Ереванской консерватории.
— Аспирантуру этой консерватории, если не ошибаюсь, закончили и вы. Но это будет потом, но все-таки — с чего все начиналось?
— Я этого не помню, но мама рассказывала, что меня хотели отдать учиться игре на фортепиано. Но меня забраковали, сказав, что руки маленькие. Расстроенная мама на остановке наткнулась на женщину, которая стояла с футляром скрипки. Посмотрите, попросила мама, подойдут ли руки сына для игры на скрипке? «Да, подойдут, — сказала женщина. — У нас как раз из Казани приехал отличный педагог Алексей Ахмедов». Меня отвели к нему, и три-четыре года я ходил к нему заниматься шесть дней в неделю. Он мне привил такую любовь к инструменту, что я не просто ходил — бежал к нему на уроки.
— Многое зависит от первого учителя.
— И я все время говорю: карьера практически всегда зависит от того, привита ли с детства любовь к инструменту. Потом случился развал СССР, в Ашхабаде я закончил училище и поступил в Ереванскую консерваторию, хотя очень хотел поехать учиться в Новосибирск: там очень сильная скрипичная школа. Но, как известно, Туркмения — единственная из среднеазиатских республик, имеющая визовый режим с Россией и странами СНГ. Тогда появилась идея поехать на историческую родину. Так я поступил в одну из старейших консерваторий бывшего СССР — ереванскую, где окончил и аспирантуру.
Отношения с классикой
— На концерте в Ростове вы сыграли то, что называется современной обработкой классики. Что вы под этим подразумеваете? Что такое, с вашей точки зрения, современная обработка?
— Простой пример, который прозвучал в концерте: известная пьеса Эдварда Грига «В пещере горного короля». Мы играем ее вместе с группой RockSoul. Основа, разумеется, остается той же — всем известная тема. Она повторяется во все убыстряющемся темпе, то есть ее развитие идет только в темповом плане и в плане аранжировки оркестра. Мы скрипичную партию несколько утяжелили двойными нотами, октавами, терциями. Добавился барабанный рисунок, а также бас-гитарный, соло-гитарный, то есть элементы современного звучания. Такой же подход — и к Вивальди, и к до-минорной прелюдии Баха. Классика освежена современным ее звучанием. Речь идет об интерпретации классического произведения.
— Вы ломаете привычный образ скрипача-небожителя, строгого мужчины во фраке, а также его способ общения с публикой откуда-то оттуда, из-под небес. У вас манера более демократична. Как вы считаете, сегодня публика тянется к такой манере исполнения или к более академичной? Публика разная на этих концертах?
— Если судить по аплодисментам, по энергетике зала, нельзя сказать, что люди предпочитают то или иное. Думаю, что все зависит от исполнителя. И те, кто приходит послушать камерную музыку, потом идут и на современное исполнение классики тем же скрипачом.
И скрипичный мастер
— Вы играете на скрипке собственного изготовления. Как вы пришли к созданию скрипок? Вроде бы, это другая профессия.
— Я учился в пятом классе, когда мне подарили хорошую скрипку. Дядя Иосиф привез ее из Самарканда, где ему подарил ее мастер Валера. Мне посчастливилось не узнать, что такое советские скрипки, которые делали на мебельных фабриках. Я с детства слышал легенды о скрипках Страдивари, Гварнери, Амати. И всегда было интересно, как и из чего они сделаны. На подаренной скрипке образовалась трещина, и мы поехали в Самарканд к мастеру, но, к сожалению, опоздали — он скончался. Его мама передала нам Валерины заготовки, инструменты, лаки, смолы, я познакомился с его мастерской. Так потихонечку я начал делать скрипки, многое искал по книгам, Интернета тогда не было — это сейчас все там есть. Когда мы переехали в Ереван, я встретил семью Еретянов — династию настоящих мастеров, у которых многому научился. Обучался я и у Степана Тоиляна, он был и скрипичных дел мастер, и философ.
— Сколько же скрипок вы сделали?
— 35, и на одной из них сейчас играют в Ростове, а также в Германии, в США, в странах СНГ. Но самая первая цель — сделать инструмент для себя: ну нет у меня возможности купить Страдивари за шесть миллионов евро! Сейчас у меня инструмент 2013 года, с которым я свыкся. А последнюю скрипку я доделал накануне концерта.
— Традиционный вопрос — о творческих планах.
— Есть задумки авторских произведений, которые нужно будет сделать с группой RockSoul.
— Давно сочиняете?
— С 2005 года. Играли мы как-то с пианистом, он «взял» некую гармонию, а потом — пошло-пошло. В такие моменты главное — запомнить то, что получается. Тогда, в начале, больше тянуло на романтику. Сейчас хочется этакой виртуозности, сложноповторимого.
— Вы прошли хорошую школу мастерства, которая была выстроена в Советском Союзе и славилась на весь мир. Сегодня она худо-бедно тоже существует, но все-таки чего-то «в этом супе» не хватает. Как вы считаете, чего?
— Не хватает глобальных целей. Прежде всего, у родителей нынешних учеников музыкальных школ. Эти цели какие-то не слишком амбициозные. Ойстрах, Коган, Хейфец, Паганини — мы с детства жили тем, что нужно стремиться к их уровню. Ведь все начинается с подражания: слышишь звук у великих мастеров и пытаешься его воспроизвести. Так доходишь до определенной ступени и понимаешь, что есть ступень еще выше. И так далее: скрипка — это инструмент не имеет границ ни в техническом, ни в звуковом плане.
— Значит, сегодня планок не ставят?
— Ставят, но какие-то уж очень низкие: мой сын будет играть в ресторане. Для меня это дико: ты все детство, когда другие играют в футбол, занимался — и для чего? Чтобы играть на свадьбах? Может быть, это неплохой заработок и почитание в определенных кругах. Но после наших концертов люди записывают своих детей в музыкальные школы.
Досье
Самвел Айрапетян
Солист эстрадно-симфонического оркестра Краснодара, профессиональный скрипач. Репертуар: классика, поп, нон-классика, джаз, кавказская музыка, модерн.
Родился в 1983 году в городе Мары Туркменской ССР. В 1998 году поступил в Ашхабадское музыкальное училище под руководством заслуженного деятеля Туркмении Николая Амирянца. В 2002 году поступил в Ереванскую консерваторию им. Комитаса. После окончания продолжил обучение на заочном отделении в аспирантуре, одновременно работал в губернаторском симфоническом оркестре Иркутской областной филармонии.
С 2010 года — солист государственного эстрадного оркестра Краснодарской филармонии им. Пономаренко.
С 2012 года — солист камерного оркестра ТО «Премьера».
В 2013 году — первый сольный концерт «От классики до модерна».