О бедном цыгане замолвили слово

В роли Будулая - Александр Волженский

Ростовский академический театр драмы имени М. Горького завершил очередной театральный сезон премьерой. История любви казачки Клавдии и цыгана Будулая позиционируется как степная сага о любви.

Будулай - Александр Волженский

Те, кто внимательно следил за появлением рассказа (да, да, поначалу это был рассказ, поместившийся, как ни странно, на развороте «Огонька»), помнит, насколько пронзительно и трогательно было это повествование вовсе не о любви, которая, правда, где-то забрезжила в финале, а о обычной жительницы донского хутора, подобравшего только что родившегося цыганского ребенка и воспитавшей его как своего сына. Узнав об этом, отец мальчика, уезжает, дабы не рушить жизнь Клавдии Пухляковой, а, главное, не травмировать самого Ваню.

Помнится последняя фраза этого рассказа: «А могилку за него Ваня докрасит». Гениальный финал истории — по-другому не скажешь. Но, судя по всему, читатели требовали «продолжения банкета», и, увы, писатель пошел у них на поводу. Появился литературный сериал, а потом — и телевизионный. Мало кто уже вспомнит, что литературное повествование о судьбе самого известного цыгана страны заканчивалось появлением Будулая под стенами Белого дома в 1991 году. Родились даже пародии, одна из которых называлась «38 Будулаев»

Первое действие спектакля исчерпывается рассказом. Тут бы и остановиться — и так уже сделано все, чтобы зритель не вышел из зала с сухими глазами. Но — нет! Продолжение с плясками и песнями следует. Тем, кто не знает литературной основы или забыл, что происходило на телеэкране, многое нужно объяснять. И откуда взялся конь, который унес Клавдию к костру, у которого Настя (Екатерина Березина) признавалась Будулаю, мужу своей погибшей сестры, в любви. И ситуацию с жестяными крышками, которыми собирались спекулировать цыгане: что это вообще такое — домашнее консервирование плодов садов и огородов. Да и откуда цыгане знают про медали разведчика Будулая — в спектакле он их не носит, даже планок нигде не видно. И многое еще просто непонятно не то чтобы младшим зрителям — даже представителям среднего поколения.

Но это все досадные мелочи, а вот с чем действительно можно поздравить театр, так это с появлением в его репертуаре настоящего поэтического спектакля. Речь не о песнях — а их действительно много (даже слишком много, и они «утяжеляют спектакль) звучит на сцене, речь — о той удивительном способе существования на сцене, с которой можно спорить, но которая, с точки зрения автора этих строк, поразительно точно передает атмосферу того, первого рассказа, который взял в плен читателей всей страны.

Зачастую (это тоже спорно, но автора этих строк убедило на все 100%!) герои общаются не глаза в глаза, а через зрительный зал. И как же замечательно, что не меряют они шагами сцену туда-сюда, а присутствуют на ней практически все время, несмотря на то, что в самом действии не участвуют. Это дает камертон происходящему, расставляя все точки над «i» в звучащих смыслах.

Стержень спектакля, конечно же, Будулай в исполнении Александра Волженского. Низкий поклон актеру (и режиссеру Геннадию Шапошникову — тоже) за немногословность героя. Даже рассказ Будулая своим соплеменникам о сыне как бы оставлен за скобками. А уж молчать на сцене куда трудней, чем говорить. И это молчание у Александра Волженского получается столь глубоким, что в нем читается вся его судьба.

Клавдия - Кристина Гаврюкова

Хороша и Клавдия в исполнении Кристины Гаврюковой, но более всего довелось порадоваться за других артистов труппы, которые получили роли маленькие, но которыми успешно продемонстрировали известный тезис Станиславского насчет значимости самого актера и размера его роли. Так, народная любимица Татьяна Шкрабак блестяще «нарисовала» образ соседки-шантажистки Лущилихи, выведя его на трагические высоты. Директора конезавода сыграл Иван Тельнов, бывших сослуживцев Будулая — Юрий Добринский, Сергей Власов и Евгений Климанов. За несколькими фразами у каждого из перечисленных — жизнь, поломанная войной.

В роли Лущилихи - Татьяна Шкрабак

Основной элемент сценографии в «Цыгане» — колеса. Одно, с поломанной спицей, как бы прорывает небосвод, и в нем летят облака, а во время военных воспоминаний видны и огненные всполохи. Колесо может превратиться в наковальню, а может — в стол на товарищеском суде.

декорации спектакля "Цыган"

Колеса, играя, катят по сцене маленькие дети Клавдии. Колесами забрасывают Будулая его криминально настроенные соплеменники. Словом, колеса везде и всюду, что не может не привести к мысли о круговороте мыслей, чувств, дум. И к возвращению к истокам, о которых напомнила эта степная сага о любви.

Финал спектакля