Андрей Масловский: «Археологи работают, как мозаичных дел мастера»

Масловский2

Археологи чуть ли не ежедневно добавляют к истории самого древнего города области, Азова, которому вскоре исполнится 950 лет, интереснейшие детали. С тем из них, через руки которого прошло большинство материальных остатков культуры средневекового Азака, накануне юбилея музея и встретился автор этих строк.

Досье. Масловский Андрей Николаевич — заведующий отделом археологии Азовского историко-археологического и палеонтологического музея-заповедника (Ростовская область), кандидат исторических наук.

Наследие Золотой Орды

— А правда, что Азов — такой город, что ткни лопатой в землю и попадешь на находку?

— Нет, это уже не так. И, к сожалению, многое продолжает уничтожаться.

— А разве вы не предпринимаете усилия, чтобы препятствовать этому?

— Предпринимаем, но нас несколько человек, а в городе живут десятки тысяч. И угадайте, кто выигрывает эту игру в перегонки. Для того чтобы получить значимые находки, нужно много работать, и не только лопатой. Сейчас мы разбираем находки прошлых лет и выясняется, что в каких-то деталях наше представление о городе уточняется. Ведь археологи работают как мозаичных дел мастера, то есть мы картину прошлого восстанавливаем, как мозаику, и заранее знаем, что каких-то кусочков этой мозаики просто не сохранилось. И тем не менее среди прочих городов Золотой Орды, расположенных не только на территории России, Азов — это наиболее исследованный памятник.

— Азак, вы хотели сказать?

— Да, средневековый Азак, и очень многое из его истории проясняет кое-что в истории самой России. Она стала именно такой, какая она есть сейчас, потому что в свое время была частью Золотой Орды. Многонациональность наших городов — это в том числе и наследие Золотой Орды. Как я уже сказал, работа идет в «поле» и в кабинете; в «поле» в этом году сделано пока немного, хотя интересные находки есть.

Городские жители пахали

— А какая самая интересная?

— Мы нашли лемех плуга. Это уже вторая подобная находка на территории города.

— Плуг — в городе?

— Несмотря на то что Азак по средневековым меркам был большим городом, ясно, что значительная часть его населения занималась сельским хозяйством: есть находки, которая позволяют судить о том, что в центре города держали скот, а ближе к окраинам проживали люди, которые занимались растениеводством. Хотя мы имеем делом с городом феодальным, поэтому, скорее всего, находки принадлежат людям, которые владели землей и инвентарем.

— А, может быть, это те, кто сельхозинвентарь реализовывал? Как обстояли дела с торговлей в Азаке?

— Возможно, и так. Первый лемех плуга найден на усадьбе, принадлежавшей аристократу, который явно сам землю не пахал и за прилавком также не стоял. Нашли мы лемех, скорее всего, там, где был склад инвентаря, с которого что-то выдавалось на время производства работ.

— А, может быть, лемех все-таки принадлежал самому пахарю?

— Бедный человек потерять плуг не мог: это была огромная ценность. Достаточно сказать, что и в ХIХ веке русские крестьяне пахали деревянными плугами без железных наконечников. Так что лемехи, скорее всего, были собственностью феодалов.

Азак многонациональный

— А что за кирпичи лежат у вас на столе?

— Они найдены раньше. И это кирпичи, которые в ХIV веке использовались при строительстве, но цельнокирпичных жилых домов тогда не было. Такими домами могли быть общественные здания — мечеть, мавзолей и так далее, даже дворцы целиком не строились из кирпича. А эти два кирпича использовались в качестве надмогильных знаков. Это особенность погребального ритуала на одном из городских кладбищ, а мы их выделили уже более трех десятков. Город был многонациональный, пестрый — и с этнической, и с конфессиональной точки зрения, — и у каждой группы населения были свои отличительные особенности.

— Рядом с кирпичами лежит фрагмент керамики, он откуда?

— В науке это называется «керамика ци-джоу». Такие тарные сосуды производились в Китае очень долго и служили для перевозки ценных товаров, которые не терпят сырости и других климатических воздействий, — чая, пряностей. Вещь редкая и указывает на то, что если не на этом месте, то где-то рядом проживал уважаемый и очень богатый человек.

— Так, значит, вы находите следы жизни только «уважаемых» людей?

— Нет, в основном, мы находим следы жизни голытьбы. Те места, где проживали «уважаемые» люди, более всего пострадали в ХVIII-ХХ веках: центральные районы города, где располагались богатые усадьбы, уничтожены в ходе строительства. Иногда, конечно, нам кое-что перепадает, но в основном мы копаем сейчас на окраинах, где проживало население бедное.

— Город расширяется?

— Нет, но на место домов без фундаментов приходят дома с глубокими фундаментами, и если что-то не было уничтожено раньше, оно исчезает сегодня. А мы пытаемся этого не допустить — спасательными работами, в основном, и занимаемся.

На большинстве исследуемых участков в Азове культурный слой «слабенький»: его мощность составляет 20–30 см, не больше. В соседнем со зданием музея кварталом на глубине 15 см были обнаружены полы домов ХIV века. И такая малая глубина залегания находок приводит к их сильному разрушению. Но помимо культурного слоя в Азаке были и хозяйственные ямы, и они являются в своем роде уникальными, поскольку их глубина могла достигать 5–6 м, поэтому современным строителям нужно очень постараться, чтобы их уничтожить. Археологи делали находки в котлованах, где, казалось бы, уже ничего «живого» не осталось. То, что можно увидеть в экспозиции музея, посвященного Азаку, на 99% найдено в таких ямах.

Невозможно уничтожить все и насовсем

— Но я помню, что раскопки велись и в подвале строящегося корпуса вашего музея…

— На территории музея было девять раскопов. Один — полураскоп: когда вскрывали полы подвала, несмотря на его трехметровую глубину, выяснилось, что и там кое-что уцелело. То есть Азов, памятник ХIV века, интересен тем, что здесь тяжело уничтожить все и насовсем.

— А до античного слоя вы доходите в своих раскопках?

— Античность ненамного глубже — захоронения того времени могут находиться на глубине до одного метра.

— А как насчет следов генуэзского поселения?

— Генуэзское и венецианское поселения (на самом деле это кварталы города наряду с армянским и еврейским кварталами) находятся на территории Азовской крепости, которая сильно пострадала от интенсивного строительства. Потому найти что-то целое и красивое в этом районе затруднительно. Но мы бы нашли, конечно, если бы там копали. Но здесь редко строятся, а значит, спасательные работы не проходят. И еще одна особенность итальянских кварталов: они находились на территории, которая изначально была заболочена. Жители Апеннин приплывали сюда торговать, поэтому должны были жить рядом с рекой. В документах венецианского сената так и сказано: человеку дают участок, чтобы он построил там себе дом, для чего он должен подсыпать этот участок землей и камнями. То есть речь шла об изначально заболоченной территории. За 700 прошедших лет уровень и моря, и грунтовых вод поднялся. Так что все более древнее находится сейчас в тех местах под водой.

— А вам известно, где были их причальные стенки?

Известно. Замки (со стенами и башнями) были построены в конце ХIV — начале ХV веков, а потом захвачены турками, которые потом объединили все итальянские замки в одну крепость. Составляя план крепости, они зафиксировали их местоположение, так что где они находились, нам известно с большой точностью.

Коллеги азовских археологов, которые занимаются другими памятниками Золотой Орды, в восторге от того, что раскопами охвачены все районы средневекового города. На самом деле так только кажется. Через год число музейных раскопов достигнет примерно 400, но при этом есть районы, которые останутся белыми пятнами, так как там все уничтожено. К примеру, квартал возле городского парка застраивался тогда, когда в Азовском музее не было археологов, а попытки привлечь специалистов со стороны были безуспешны. Под нынешним МФЦ находился феноменальных размеров подвал-склад купеческого дома. Достаточно сказать, что на самом краю этого склада был найден клад в 3000 монет. Здание полиции (тогда еще милиции) построено, судя по всему, на месте бывшей городской мечети.

— Как вы считаете, Азов когда-нибудь истощится на находки?

— Я оказался здесь, когда мне было 13–15 лет. И сравнивая свои тогдашние и нынешние впечатления, могу сказать: истощение происходит очень быстро. Самые богатые на находки участки уничтожены, раскопки в центре дают находки, но это, как правило, маленькие пристроечки с какими-то большими подвалами ХIХ века. Наш преподаватель археологии Владимир Кияшко любит сравнивать археологов с детьми в песочнице, рядом с которой работает большой экскаватор. Кстати, не такой уж и невероятный пример: у нас был случай, когда мы копали, а следом шел экскаватор. И нам говорили: что успеете выкопать, то ваше…

— И в итоге мы многого не узнаем?

— За строителями порой не угонишься: траншейка электриков в районе многоэтажек за зданием музея была неглубокой, но там было собрано большое количество находок. Среди них уникальная вещь — монисто, целиком состоявшее из импортных монет.

— Золотых?

— Нет, в основном медных: хождение иностранных монет в Азаке было запрещено. Не в золоте дело — археологи в своей работе должны быть ориентированы на повседневную жизнь обычных людей.

Читайте также...

Яндекс.Метрика