Театр «Кредо» всегда прав

На недавно закончившемся в Ростове-на-Дону Х Международном фестивале молодежных и детских театров «МИНИФЕСТ-2008» самым громким успехом в прямом смысле слова пользовался спектакль болгарского театра «Кредо» по сказке Андерсена «Муж всегда прав». Не менее оглушительным был успех и спектакля по гоголевской «Шинели» тех же артистов — Нины Димитровой и Васила Зуека на одном из прошедших МИНИФЕСТов.

Потрясающая сценическая свобода, творческая фантазия, великолепное актерское мастерство при мгновенном перевоплощении берут в плен любого зрителя — даже самого неподготовленного. А уж любовь к этому театру международных театральных фестивалей просто необъятна: за спектакль «Шинель» артисты получили 11 международных наград и премий. Как же появился этот театр, на каких принципах строится?

— Уже второй спектакль, поставленный не по пьесе, а, используя прозу, вы привозите в Ростов. Это принципиальная позиция? И почему вы работаете не в рамках стационарного театра, а, что называется, в свободном полёте?

Нина. Именно для этого вольного полета мы создали «Кредо». Прошло три-четыре года после начала в нашем государстве перемен. В стране был полный хаос, из театров уходили люди, менялись ценности. Насчет госудаственных театров, так я там работала. Это была огромная потеря времени и энергии. Я всегда задавала себе вопрос: «Почему нужно быть ждущим актёром и жаловаться на то, что ты – такой талантливый, но тебя режиссеры не выбирают?! Позиция человека, который должен быть выбран или нет, мне не нравится. Нам захотелось самим решать — какой будет наша судьба. Нам хотелось работать столько, сколько нам захочется и делать то, что нам хочется, как мы это понимаем. Мы сказали себе: «Самое важное для театра — верить в то, что ты делаешь!». Вот почему мы назвали свой театр, появившийся 15 лет назад — «Кредо». Мы верили в то, что театр можно делать и так: не нужно иметь огромное здание, большой персонал, но нужно иметь идею. Если она есть, то все, что каждый день попадается на глаза, может превратиться в театр.

— Вот это-то и самое интересное — механизм возникновения такого театра: вы просто стали работать и сами писать сценарии, сами ставить? А как в вашей жизни возникли фестивали – сначала отечественные, а потом и зарубежные?

Васил. Да, мы просто стали работать вместе. А фестивали нас нашли сами. Спектакль «Шинель» в первый же год жизни получил три награды на международных фестивалях. А потом один фестиваль стал нас «передавать» другому — и пошло-поехало.

— А почему именно «Шинель»? Это давнишняя мечта кого-то из одного из вас или в этом произведении совпали ваши вкусы и пристрастия?

Васил. Сначала мы думали о «Носе». А почему Гоголь – потому что смешной, абсурдный, глубокий, очень образный. Огромное количество планов у сюжета. Хорошее внутреннее действие. Начали делать «Нос», но, прочитав статью Юрия Норштейна (российский художник-мульпликатор, так и не закончивший свой гениальный мультфильм — прим.автора), мы решили, что «Шинель» можно сделать поглубже.

— Если бы мне когда-нибудь сказали, что я увижу эту повесть Гоголя в таком варианте, как ваш, я бы никогда не поверила, что такое возможно. Это анимационный спектакль. то есть спектакль, где окружающий материальный мир играет огромную роль. А ваш Акакий Акакиевич был и героем, и предметом – словом, всем. Как вы к этому пришли?

Нина. Васил об этом уже сказал. Если вы вспомните «Невский проспект», то там в тексте у Гоголя есть: «Какие перчатки там гуляют, какие шляпы!» Не люди! Он сам овеществляет людей, то есть, представляет их через предметы. А возьмите «Портрет». «Коляска» У него даже души мертвые – то есть, не живые! Гоголевский язык — это язык символов, метафор. Мы увидели «Шинель», этот предмет, как капкан. У него – фраза: «По пути человека расставлено очень много капканов. Просто выходишь из одного и попадаешь в другой». Проблема в том, что когда случается выбор, человек снова воздвигает капкан мечты и снова туда попадает. Это ощущение мы взяли за основу нашего спектакля. А как актеры мы решили, что Акакий Акакьевич должен быть «живым планом». И мы долго репетировали, пока в один день в шутку не поставили на его место мяч. И все изменилось, потому что мы поняли: все, что может сделать эта тряпка, никто другой сделать не сможет. Предмет может быть гораздо большим символом, чем человек, если его употребить правильно. В основе нашего театра актерская вера и воображение и употребление всех средств для донесения своего послания до зрителя.

— А как возник спектакль по сказке Андерсена?

Васил. В 2005 году Фонд Г.Х.Андерсена пригласил нас сделать спектакль по названной ими сказке. Нам нужно было ответить – да или нет. Мы сказали – да, хотя когда прочитали, испугались: в сказке нет истории, нет драматургии. Но начали работать и за три месяца сделали историю. У Андерсена она происходит летом, а мы перенесли время действия на зиму. Мы хотели сказать этой сказкой, что любовь нельзя заменить никакими рыночными ценностями.

Нина. Мы решили показать этих любящих друг друга людей в снегах. Так как снег и любовь вызывают противоположные ассоциации. И потом – у самого Андерсена много снега и много любви. Это и дало возможность Василу выдумать такую сценографию, этот, как мы его называем, абсурдно-теплый снег.

— Вы в спектакле «Муж всегда прав» совершенно точно материализовали мысль Немировича-Данченко о том, что два актера и коврик – уже театр. Правда, у вас был несколько ковриков, которые были всем — и конем, и коровой, и овцой, и даже курицей. Но вы же играете и «Шинель», и сказку Андерсена не только на фестивалях?

Нина. Мы уже 16 лет играем на сцене софийского театра «199». Этот театр даже в социалистические времена имел особенный статус: он мог приглашать актеров на свои проекты. Когда начались перемены, и другие театры получили такую возможность. «Шинель» мы там играем уже 15 лет, сейчас и Андерсена там играем.

— А в Болгарии много таких театров, как «199»?

Васил. Более 10 лет назад в Болгарии вышел закон, сделавший многие государственные театры «открытыми сценами», где актеры работают по контракту. Их набирают на отдельные проекты.

Нина. «199» всегда был таким театром. В Софии оставили три театра, которые полностью поддерживаются министерством культуры Болгарии, два театра поддерживаются городом, остальные получают гранты, если их выиграют. Такая перемена была нужна.

— А вы не пользуетесь поддержкой государства?

Васил. Почему же – пользуемся. Проезд в Москву нам оплатил Московский болгарский культурный центр. Но мы стараемся быть независимыми. У нас есть возможность получить поддержку разных фондов в Европе при создании совместной продукции.

— Следующий год – год Болгарии в России и юбилей Гоголя. Есть надежда вас увидеть в России и в Ростове?

Нина. Есть. У нас готов наполовину спектакль «Записки сумасшедшего», нужно посидеть дома, поработать. Но мы – рабы своих спектаклей, так как хотим дать им долгую жизнь, хотим, чтобы мир их видел. В последнее время уже приходится отказываться от каких-то поездок. Васил к тому же — ведущий популярной телепередачи.

— И всё же я говорю: «До свидания!»

P.S. В России также наметилась тенденция перехода учреждений культуры в статус автономных некоммерческих организаций. Это несколько другое, чем «открытые сцены» в Болгарии, но, тем не менее, первый шаг к тому, чтобы подойти к состоянию «свободного полета». Первым учреждением культуры в Ростовской области (кстати, и одним из первых в России!), который перешел в статус АНО, стал Ростовский государственный музыкальный театр.