За попытку — спасибо!
В Ростовском музыкальном театре — премьера: самую загадочную оперу Чайковского «Пиковую даму» поставил режиссер Павел Сорокин. Дирижер-постановщик — Андрей Аниханов, художник-постановщик — ставший уже неизменным для этого театра Вячеслав Окунев. Художник-модельер (читай — автор костюмов) — Наталья Земалиндинова.
Сюжет, написано в программке, заимствован из повести Пушкина. А вот либретто, весьма отличающееся от него, за авторством Модеста Мусоргского, а на деле — братьев Чайковских. Предыдущая версия театра вроде бы и относила постановку ко временам, обозначенным либреттистами. Но, как помнится, «гоголевская крылатка» Германна весьма путала времена.
Мрачный Петербург времен Достоевского — Петербург Германна, а почему бы и нет?! Мистика сопровождает героев обоих авторов.
Но уж слишком мрачновата атмосфера на сцене, уж слишком прямолинейно противопоставлена «светлая» (речь о ее платьях) Лиза (в потрясающем, как всегда, исполнении Натальи Дмитриевской)
и «белоснежный»(!) Елецкий (с какого перепугу?…). Нет, актер Иван Сапунов приятен во всех отношениях — и внешность подобающая, и пусть не очень сильный, но с приятным тембром голос. Но почему же он совсем никакой: даже когда Лиза отдает ему кольцо, он реагирует как-то уж очень вяло, если так можно назвать эту фактически никакую реакцию.
Германн (Виталий Ревякин), наоборот, чернее черного в прямом смысле слова: недаром и Графиня, и Лиза при его первом появлении явно пугаются. Может быть, потому что сумасшедшинка с самого начала сквозит в его поведении?… А хотелось бы видеть этот переход — от любви к безумию. Сильный голос певца в итоге берет зрителя в плен и, если честно, просто доставляет удовольствие, но уж очень неэффектно смакование победы в игорном доме, уж очень не забывает исполнитель, что вышел из «маленьких человеков». Оттого и переход к падению в пропасть, ту самую, куда ушла Лиза, как-то смазан. Возможно, потому что постановщику важна следующая сцена, придуманная встреча Лизы и Германна в лучшем из миров.
Хорошо, но не до конца продумана линия Графини (Элина Однороманенко). Незаурядные актерские данные актрисы дают возможность сыграть сцену одиночества героини — такого, что общение ее с воображаемыми, давно ушедшими современниками, смотрится не кошмаром наяву, а интересно выстроенной реальностью. Да, такая Пиковая дама будет сама разливать по бокалам вино в отличие от своего прототипа, мадам Голицыной, которой стоило бровью шевельнуть и все наливалось бы само собой. Две, как представляется, незадачи в выбранном варианте развития событий. Из арии Томского (Михаил Атамонович) слов не выкинешь: он все-таки поет про Сен-Жермена, автора секрета трех карт. А это все-таки ХVIII век, так сколько же лет этой женщине, которая «в самом соку» во второй половине ХIХ века? Мадам играет сама с собой в «русскую рулетку», так умрет ли она от наставленного на нее револьвера? Что-то надо было придумать другое, да и пару других строк дать спеть и Томскому, и самому Германну. Хотя то, что он наставлял пистолет на Графиню, могло и привидеться этому воспаленному сознанию…
Попытка увидеть постановочной группой живых людей за перипетиями классического сюжета не может не вызвать сочувствие, хотя самым авангардным решением этой оперы сегодня, скорее всего, была бы постановка «Пиковой дамы», как и замышлял автор либретто — в костюмах и нравах ХVIII века. Все эти фижмы и парики донельзя подходят к страстям сценическим, до того талантливо воплощенным в музыке, что вот уже сколько десятилетий никто не решается повторить опыт сочинения другой музыки на данный сюжет Пушкина.