Семейные ценности
В Ростовском академическом театре драмы имени М. Горького состоялись две премьеры, выбор пьес для которых театр сознательно посвятил Году семьи.
Начнем с последней: пьесу «Второе дыхание» заслуженный артист РФ, режиссер Родион Овчинников написал по мотивам пьесы «Машенька» советского драматурга Александра Афиногенова. Такая поправка под определенные задачи сегодня определенно становится тенденцией. Жаль лишь, что роль самой Машеньки (Юлия Кинеберг), особенно в первом действии, сведена к минимуму.
На первый план (скорее всего, за счет талантов артистов) выходят и, можно сказать, «держат» спектакль отношения профессора Окаёмова (з. а. РФ Олег Ширшин) и его домработницы Моти (н. а. РФ Татьяна Шкрабак). Их многолетняя привязанность и поддержка друг друга настолько велики, что их можно отнести к семейным ценностям. Особенно хороша Мотя — крестьянка, давно уже покинувшая родную деревню, но нравственные основы, заложенные народной культурой, дают ей возможность понять и сомнения профессора в истинности приехавшей из Сибири внучки, и принять всем сердцем одинокую девочку-подростка, и сочувствовать другу умершего сына Окаёмова Леониду (Александр Волженский) в его трудно складывающейся личной жизни.
И чувства юмора у нее не занимать, а уж защищать своих подопечных она готова, чуть ли не бросаясь в драку с приехавшей вдовой профессорского сына (з. а. РФ Кристина Гаврюкова).
Хорош и профессор Окаёмов, особенно в последнем монологе с его чеховским «если бы знать» — особенно если учесть, что на дворе 1940 год. Правда, сам Петр Михайлович по манерам похож скорее на выходца с рабфака, а не из академической среды.
А теперь к неутешительному. Режиссер, беря в работу материал предвоенных лет, совсем забывает, насколько изменилась жизнь, в деталях в том числе. А в этих деталях, как известно, таится черт. И совершенство — тоже.
Поэтому когда на сцену выходит Леонид с бумажной сумкой в руках (даже странно, что на ней не написано «ИКЕА»!), вспоминается серая оберточная бумага, заворачивая кульки из которой, в советских продуктовых магазинах насыпали крупы. Не знали тогда в СССР про бумажные сумки!
Или взять музыкальное оформление, которое режиссер оставил за собой. То, что в каждой советской квартире было радио, даже напоминать не нужно. И когда перед почти каждой сценой в спектакле звучат песни 1930-х годов, так и видится радиорепродуктор, всегда что-то бормочущий в углу профессорской квартиры. Но тут Леонид в качестве подарка преподносит Окаёмову… радиоприемник. Тогда как понимать саундтрек — как более чем простое обозначение времени?
Еще больше подобных «блох» в предыдущей премьере того же режиссера по пьесе Владимира Гуркина «Саня, Ваня. С ними Римас». На программке спектакля портрет главной героини — молодой женщины из предвоенной глухой уральской деревни, которая и белье полощет в реке Чусовой… с розовым маникюром на изящных ногтях. Знаменитое «Не верю!» относится еще ко многим деталям в этом спектакле.
При этом все-таки есть желание получить ответ на вопрос: а что на сцене делает основание железнодорожной дрезины, поставленное на рельсы и иногда движущееся?..
