Вспомнить Мадояна
В годы Великой Отечественной были совершены такие подвиги, которые в мирное время кажутся невероятными. Один из них — шестидневная оборона ростовского вокзала и паровозоремонтного завода группой бойцов под командованием Гукаса Мадояна. Помимо военной отваги и поразительного умения вести себя в экстремальной ситуации оборона вокзала — прекрасный пример единения людей вне зависимости от национальности в борьбе с фашистской нечистью.
Но спроси сегодня — кто такой Гукас Мадоян, далеко не каждый ростовчанин ответит. А уж из молодых — и подавно. А ведь Гукас Карапетович — почетный гражданин Ростова-на-Дону, его именем названа одна из улиц в Железнодорожном районе города, не говоря уже о том, что он звезду Героя Советского Союза получил именно за свой ростовский подвиг. Известен его героизм и за океаном: президент Рузвельт наградил Гукаса Мадояна золотой медалью армии США «За боевые заслуги».
С точки зрения участника
Как рассказывал автору этих строк ветеран войны Владимир Гущин (он отстал от своей части и оказался в группе Мадояна случайно), еще в Батайске отцы-командиры решили знамя водрузить под зданием обкома партии (нынче здесь располагается ростовская мэрия). Как и потом к рейстагу, понесли знамя по Большой Садовой (а тогда — улице Энгельса) славянин Левченко и грузин Ремашвили. Да только в районе переулка Островского накрыли их фашистские минометы. Группа прикрытия рванула к упавшим бойцам и знамени. Из углового здания им навстречу выбежали два немца — тоже за знаменем. Но наши проворней оказались.
А потом с переулков Островского и с Халтуринского фашисты пошли в наступление. «Кто местный?»- «Я», — ответил Гущин. «Беги к Мадояну. Доложи обстановку». А группа Гукаса Карапетовича тогда в развалинах бумажной фабрики, что в самом начале Большой Садовой расположилась. «Гражданское население» в лице девочки Лиды помощь оказывало: приносила она сухари, йод, бинты.
А далее произошло то, что позже признали одним из примеров невиданного героизма Второй Мировой. Соединившиеся под командованием Мадояна небольшие группы бойцов потрепанных двух батальонов стремительным и неожиданным штурмом взяли вокзал и заняли круговую оборону. Начался неравный бой в окружении. А вокзал был нужен фашистам позарез: на путях стояли эшелоны с военной техникой и продовольствием.
Особенно тяжелыми были третий и четвертый дни. 11 февраля после очередной отбитой атаки загорелся уголь, который лежал вокруг. Огонь стоял стеной. И опять гражданское население в лице машиниста Хижняка на помощь пришло. «Идемте на завод, — предложил. — Там и теплее, и стены в полтора метра толщиной». Перенесли в литейный цех раненых. И когда «орлы люфтваффе» стали утюжить бомбами вокзал, бойцы были уже в относительной безопасности… ….
Согласно исследованиям ученого-историка
Старший научный сотрудник ЮНЦ РАН Владимир Афанасенко знает о военных действиях в Ростове так много, что создается впечатление: был он и в отряде Мадояна, и с другими бойцами, которых бросили на донской лед штурмовать крутой правый, хорошо фашистами укрепленный берег Дона. Сведения у него — не только из документов военной поры, но и от участников событий. Владимир Иванович знал Гукаса Мадояна лично и информацию о происходившем на вокзале и заводе получил, что называется, из первых рук.
Трагедия группы Мадояна, практически неизвестная, заключается в следующем: когда заканчивались легендарные шесть дней обороны вокзала, Гукас Карапетович понял, что помощь не придет. А потери были среди его бойцов огромны: из примерно 500 человек (и это те, что остались в строю из числа бойцов трех батальонов) в ночь с 11 на 12 февраля в район хлебозавода из здания цеха завода пробились 130 человек. 78 человек остались в литейном: вытащить их на себе, тяжелораненых, возможности не было. Сегодня уже никто не скажет, как дело было, но вроде бы раненые вызвались стать заслоном уходящим, попросив оставить им оружие и гранаты. Самых тяжелых раненых спрятали в литейные печи.
И когда фашисты сунулись вдогонку, их встретили огнем. Они обошли цех с тыла, и опять начался бой. На дворе было уже 13 февраля. Своих убитых фашисты забрали и запустили в цех огнеметчиков. Струями горящего керосина те выжгли в цеху все, что можно. В том числе — и людей. Но это был жест отчаянья: 14 февраля, как известно, в город вошли части Красной армии.
Через десятки лет
Потрясающая подробность: в 2007 году поисковики нашли и установили имена трех защитников литейного цеха, бойцов 159-й отдельной стрелковой бригады. Один из них — командир роты автоматчиков, лейтенант Иван Коньков — посмертно удостоен Ордена Красной звезды. Двое других погибших — рядовые Б. Дюсинов и И. Диржигоряев (перед наступлением на Ростов бригада пополнилась бойцами из республик Средней Азии) — числились пропавшими без вести. Даже кости их останков были сильно обуглены…
Автор этих строк волей случая оказалась в этом цеху. Сложилось впечатление, что со времен войны здесь никто ничего не трогал — кучи разорванного металла, абсолютно черные стены. И запах гари, запах, как выясняется, в том числе и сожженных заживо людей, который не выветрился из этого огромного помещения и за 77 лет…
Всего же 159 отдельная курсантская стрелковая бригада при взятии Ростова-на-Дону потеряла около 80% своего состава. За такие потери возглавляющего бригаду полковника Булгакова сняли с должности и отправили под трибунал. Начальник штаба бригады, майор Дубровин стал исполняющим обязанности комбрига. Ему и выпала честь встречать членов военного Совета Хрущева с генералом Малиновским да удивляться уцелевшему Мадояну с остатками его группы.
31 марта 1943 года Гукасу Карапетовичу Мадояну присвоили звезду Героя Советского Союза. Были награждены и другие члены его группы. Тот же Владимир Гущин получил медаль «За отвагу». Но война на этом для Мадояна не закончилась. Он был направлен в Военную академию М. В. Фрунзе, а после ее окончания назначен командиром 1194-го стрелкового полка 359-й стрелковой дивизии 38-й армии, входившей в состав 1-го Украинского фронта. В октябре 1944 года, когда советские войска штурмовали польский город Дембице, командир полка Мадоян был тяжело ранен. 38-летнего подполковника демобилизовали из рядов Красной Армии по состоянию здоровья.
В 1968 году Гукасу Карапетовичу Мадояну было присвоено звание почетного гражданина Ростова-на-Дону.
Его часто приглашали в Ростов на торжественные мероприятия, посвященные военным датам. И он приезжал из Еревана, где, жил, и обязательно встречался с теми немногими сослуживцами, которые остались в городе. В честь него переименована улица Слесарная в Железнодорожной районе Ростова-на-Дону. Бойцам отряда установлен памятник на территории нынешнего РЭРЗа. Гукас Карапетович Мадоян скончался в 1975 году в возрасте 69 лет.
Чтобы помнили
Чтоб продолжить работу поисковиков на территории завода, нужно не только «добро» от спецслужб (в том числе, и минеров), но и владельцев территории. К сожалению, у завода сменились хозяева и в отличие от предыдущих нынешние — против поисковых работ, объясняя это тем, что, мол, под литейным цехом проходят коммуникации, которые используются и могут оказаться поврежденными. Почему-то прежние владельцы этого не боялись…
А ведь после обнаружения и перезахоронения останков всех погибших литейный цех мог бы стать филиалом будущего музея города, считает Владимир Афанасенко (и кто с ним не согласится?!) потому что, по сути, это единственный объект Ростова-на-Дону, который остался фактически нетронутым после войны. Разве что обновилась побелка его фасада. А поскольку он находится недалеко от вокзала (недаром же бойцы Мадояна простреливали подходы к нему, находясь внутри цеха), то есть, на краю территории завода, и вход в него можно было бы сделать отдельным. Так и получился бы музей, посвященный подвигу бойцов Мадояна из 159-й бригады при освобождении Ростова. Причем самому цеху сегодня смело можно придавать статус памятника федерального значения.
И сделать это необходимо хотя бы для того, чтобы у нынешних молодых день 14 февраля прежде всего ассоциировался с Днем освобождения Ростова, а не с днем святого Валентина.