И все равно — обаяние первоисточника возьмет свое
Премьера, которую все ждали с таким нетерпением — «Тихий Дон». На сцене Ростовского академического театра драмы имени М.Горького должно было появиться «наше все» — роман, с которым на Дону знакомы практически все. У каждого, естественно, есть свои Григорий и Аксинья, свои Наталья и Мишка Кошевой, ну, и естественно, куда деться от прочно вошедшего в память фильма Сергея Герасимова.
Начнем, наверно, со сценографии, столь трудоемкой в данной постановке (главный художник Московского театра «Новая опера», заслуженный художник России Виктор Герасименко). Весьма эффектны порталы, обтянутые плетнями, но как только гаснет свет, они «пропадают» напрочь, поскольку действие идет на сцене и не поднимается к колосникам. Хорошо работает «супер», отделяющий авансцену от основной сцены — особенно, когда сквозь его фактуру (солома, камыш?) пробивается свет. Несколько декоративно смотрятся подсолнухи на пандусе. Но особенно хороша отмостка, появляющаяся на том же пандусе — так и вспоминаются такие же грубо обтесанные камни, которыми устланы площади перед станичными соборами. Работает на атмосферу спектакля и задник, на котором постоянно сменяются изображения — грозового неба, кровавого заката и так далее.
Возможно, на кого-то и произведет впечатление музыка, специально сочиненная к спектаклю Алексеем Шелыгиным, автор этих строк — не из их числа. Так и кажется, что где-то ты все это слышал. Словом, типовое музыкальное оформление спектакля, заявленного как эпическое повествование.
Инсценировку романа написал драматург Владимир Малягин. Написал задолго до того, как был выбран режиссер-постановщик. Возможно, в этом кроется та самая «печка», от которой пошли плясать некие нестыковки в смыслах. Согласитесь, что ответственность за конечный результат лежит во многом на том, как поймут друг друга режиссер и драматург, окажутся ли они «одной крови». В конце концов, сможет ли режиссер (да и захочет ли он?!) перевоплотиться в автора, в данном случае вовсе не Шолохова. А когда режиссера ставят перед фактом существования пьесы…
Сценарий первого действия, с точки зрения автора этих строк, напоминает некую иллюстрацию или краткий пересказ первых частей романа, вот именно что пересказ. Люди, не знающие сюжета, с трудом даже разберутся, кто кому кем доводится — семейства-то казачьи не в пример нынешним многочисленные. Характеры поданы как некая данность, и ведь в актеров не кинешь камень: им играть-то нечего…
Во втором действии появляются сцены, выстроенные в развитии и режиссером, и, хочется думать, инсценировщиком. В них появляются такие замечательные актеры, как Артем Шкрабак, Алексей Тимченко и Евгений Климанов, и атмосфера, накаляясь, начинает отдаленно напоминать сам роман с его метаниями героев в пламени гражданской войны. Особенно хорош Артем Шкрабак, председатель ревтрибунала, постепенно сходящий с ума от обилия пролитой крови. А к финалу инсценировщик опять сбивается на пересказ, и, несмотря на все это, спектакль длится почти три часа 40 минут.
Так как же ставить сегодня «Тихий Дон» — чтобы и зрителя не утомить, и великому произведению соответствовать? Как представляется автору этих строк, есть в спектакле моменты, которые говорят о том, что, попади материал в полное распоряжение режиссера, тот смог бы сделать адекватное нашему времени сценическое повествование — а, именно, поэтическое.
Это, во-первых, «сквозной» персонаж в исполнении народной артистки России Татьяны Шкрабак, которая олицетворяет не только конкретную мать, потерявшую сыновей, но и некую, как представляется, эпическую сущность происходящего. И второй момент, когда в начале спектакля Григорий (Роман Гайдамак) общается почти одновременно с двумя женщинами, «сделавшими» его судьбу — Аксиньей (Екатерина Березина) и Натальей (Оксана Войцеховская), чего в жизни случиться не могло по определению, но на сцене — смогло! Даже стоя рядом с Аксиньей, он оказывается «связанным» шарфом, который в руках держит Наталья. Или когда председатель ревтрибунала пытается отмыть руки (на сцене устроен настоящий водоем, и капли воды попадают на зрителей в первых рядах). Построить бы спектакль на таких метафорах!… То есть, не «влобовую» переносить действие романа на сцену (все равно всё не перенесется!), а вот так «нарисовать картину маслом» отдельными, но очень сочными мазками.