Непростые герои Ивана Тельнова

В Ростовском академическом театре драмы имени М. Горького состоялся бенефис заслуженного артиста РСФСР Ивана Тельнова. Актер выступил в роли Фирса в спектакле по пьесе Чехова «Вишневый сад».

К сожалению, в последние годы этого артиста не так часто можно увидеть на сцене. Генерал Стрепетов в калининском «Цыгане», Ферапонт в чеховских «Трех сестрах», портной Анпадист в тургеневском Нахлебнике«. Правда, как можно заметить, перечислена драматургия, прошедшая испытание временем.

И вот — Фирс: тонкая, лирическая работа артиста. Его появление в финале сначала вызывает невольный смех — уж больно суетлива фигура его крупного героя. Но потом зал смолкает, услышав небольшой монолог этого, казалось бы, неуклюжего, но так преданного и вишневому саду, и помещичьему дому, и своим хозяевам героя. Последние же слова Фирса о его жизни настолько проникновенны, что сопровождаются аплодисментами.

Образы чеховских героев — главные вехи его актерской биографии. 1984 год. Режиссер Владимир Шапиро ставит «Дядю Ваню» на «горьковской сцене». «Его Иван Войницкий, — писала театровед Наталья Перминова, — подкупал своей внутренней теплотой и душой, которая была очень терпелива в несчастьях. Доброта и человечность вообще утверждается артистом как главное и необходимое условие полноценности человеческого повествования. Герои Тельнова вообще как-то по-особенному умеют сострадать. В его Авторе в „Судьбе человека“ и Суфлере в чеховской „Лебединой песне“ была какая-то тайна, закодированный смысл. Этот скрытый план ускользал от механического понимания, уходил в такую область, где только сердцем его возможно и услышать».

Но был в его биографии и еще один «Вишневый сад» в постановке немецкого режиссера Хартмута Виккерта, в котором Иван Петрович играл Гаева. Эта была очень поэтичная постановка, и сыгранный Тельновым этот русский дворянин нервами, интеллектом, умом и тактом покорял публику. Это опять же слова Натальи Перминовой, видевший создание этого образа, что называется, изнутри. И далее у нее: «…Гаев-Тельнов произносит чеховские фразы так, что забываешь о сцене, театральной реальности, актерских и режиссерских ухищрениях. И испытываешь желание вернуться и к этой усадьбе, и к миру иных берегов…»