Что не удалось унести ветру истории
Маргарат Митчелл
Если бы автору этих строк когда-нибудь сказали, что ей удастся побывать на родине Маргарет Митчел, она рассмеялась бы в лицо произнесшему такое предположение вслух.
Но известная народная мудрость говорит: «Никогда не говори «никогда!», особенно, когда на свете существует такая замечательная программа дружбы народов, как «Открытый мир», освещенная именами Дмитрия Сергеевича Лихачева и Джеймса Беллингтона, директора Национальной библиотеки Конгресса США. И вот автор этих строк шагает по Пичтри-стрит, той самой знаменитой Персиковой улице в Атланте, которая пролегла по некогда знаменитой индейской Персиковой тропе и столь подробно описана в романе. И вокруг почему-то никто не может объяснить, почему Атланта, расположенная за четыре с половиной часа езды от Атлантического океана, называется все-таки Атлантой.
Однако почему тропа, а затем и улица стали Персиковыми, понятно с самого начала: на всех сувенирах штата Джорджия, столицей которого и является город, изображен сей замечательный плод, ставший символом этой части Соединенных Штатов. В детстве невозможно было удержаться от смеха, узнав о существующих в Москве нескольких улицах, носящих имя Международного женского дня 8 марта. Что же тогда говорить об Атланте, где Персиковых улиц – 59?! Есть Восточная Персиковая, Западная Персиковая, Южная Персиковая и Северная, а далее – по номерам.
Для представителя России, по-прежнему самой читающей страны на свете (в Штатах читающий гражданин этой страны попался на глаза в единственном числе – и то в вашингтонском аэропорту имени Далласа), быть в Атланте и не побывать в музее Маргарет Митчелл — все равно, что оказаться в Таганроге и не заглянуть в домик Чехова. И вот, досрочно выполнив программу мероприятий последнего дня пребывания в Атланте, несколько членов нашей делегации направились в скромный двухэтажный домик с мансардой, окруженный зелеными лужайками и небоскребами.
Надо сразу сказать, что домику повезло. Несмотря на то, что вся Атланта знала, что именно здесь родился роман, воспевший борьбу конфедератов и янки и прославивший город на века, общественность города равнодушно взирала на то, как с конца 1970-х годов здание постепенно разрушалось. Однако столице Джорджии повезло на такого мэра, как Эндрю Янг, который в 1989 году объявил дом исторической ценностью и тем самым спас его от полного уничтожения.
В начале 1990-х годов в столице штата Джорджия начался строительный бум, который продолжается и поныне. Земля в центре города и раньше была недешевой, а тут и вовсе подорожала. Первый раз дом был подожжен в 1994 году. Меры, предпринимаемые для завладения земельными участками, увы, одинаковы во всем мире.
К счастью, те комнаты, где были написаны многие главы популярного романа, уцелели. После этого вступившая в благородный сговор с мэрией корпорация «Дэймлер-Бенц» (производитель «Мерседесов») выделила на восстановление дома и приобретение всего этого квартала четыре с половиной миллионов долларов. Предполагалось использовать это помещение для торжественных мероприятий во время Летних Олимпийских Игр.
Однако не успела закончиться реставрация здания, как за 40 дней до торжественной церемонии открытия Игр мемориальный домик подвергся еще одному поджогу. Мансарда была полностью уничтожена пожаром. После этого корпорация «Даймлер-Бэнц» выделяет дополнительные средства (размер этой суммы почему-то оглашению не подлежал), и восстановленный дом-музей, наконец-то, 17 мая 1997 года открывает свои двери.
С той поры работает музей каждый день, принимая посетителей с восьми часов утра. И народная тропа к нему, несмотря на стоимость билета в 12 долларов, не зарастает. Правда, все больше протаптывают ее иностранцы. Берегут музей пуще глаза: перед тем, как зайти в очередную комнату, экскурсовод звонит кому-то на мобильник и получает разрешение войти. И только тогда дверь автоматически распахивается. А этот лифт, который опускает на первый этаж тех, кто не может или не захотел спуститься по лестнице?! А стоящие везде мониторы, готовые при нажатии кнопки показать документальные кадры, хранящие изображение этой маленькой отважной женщины?!…
Что же личность была эта Маргарет, которой удалось единственным романом остаться в истории мировой литературы? Казалось, вся жизнь ее была построена так, что не написать его она не могла. Если верить экскурсоводу, милой девочке, хлопающей ресницами почище Скарлетт, Маргарет Митчелл лишь в десять лет поняла, что на полях сражений Юг проиграл Северу. Ее отец и мать настолько часто говорили о тяжелых временах войны, что она твердо верила в то, что они сами пережили все это, а не родились значительно позже. А попробуй не поверь, если во время прогулок с маленькой Маргарет мать часто показывала ей остатки печных труб и разрушенных во время войны стен особняков, тогда еще в большом количестве находящихся в черте города. Сегодня в Атланте вы не найдете ни одного кирпича той поры, поскольку разрушенный город отстроен практически заново.
Память о войне поддерживалась и властями южных штатов, где постоянно отмечался День памяти Конфедерации. 26 апреля, в годовщину окружения армии в серых мундирах, в Атланте проходили парады ветеранов с боевыми знаменами, так что можно было считать, что город вновь принадлежал Конфедерации.
Саму Митчелл, как и ее героиню, угораздило влюбиться сразу в двух молодых людей, бывших друзьями. Один оказался побойчее. Он, Баренн Апшоу, и стал ее первым мужем, с которым Маргарет не прожила и десяти месяцев. Любитель выпить и погулять, он попросту бросил ее. Молодой женщине тогда не исполнилось и двадцати двух лет. Считается, что писательница и вывела этот мужской типаж под именем Рэтта Баттлера в своем романе. Хотя само произведение она посвятила своему второму мужу Джону Маршу – тому самому второму другу, который ждал три года, пока Маргарет придет в себя после неудачного брака. Но до этого молодая женщина приобрела профессию, которую в те годы женской никто не называл.
Она пришла в самую крупную городскую газету «Atlanta Journel» и попросила ее редактора Ангуса Перкенсуна принять ее на работу репортером. Надо ли говорить о сопротивлении всей редакции этому желанию взбаломошенной, как им казалось, дамочки. Но оно, однако, было сломлено после нескольких блестящих репортажей Маргарет. С той поры сохранилась фотография, ныне украшающая фойе музея: Маргарет Митчелл сидит за заваленными бумагами, рукописями и книгами столом, среди пепельниц с горами окурков и грязных чашек со следами кофе… Она полюбила свою работу и стала проводить в редакции по десять часов в сутки.
Они, должно быть, забавно смотрелись рядом – маленькая Маргарет и Джон, чей рост зашкаливал за 186 сантиметров. Но все их считали идеальной парой, тем более что многие домашние заботы Марш брал на себя. А Митчелл единственное, что любила из домашней работы – так это шить. И, как и все женщины Юга, делала это замечательно. А кто не шьет в ее романе?! И черные слуги, и сами аристократки считали для себя работу с иглой самым обычным делом.
Своей экстравагантностью эта маленькая женщина шокировала всех. Сегодня покажутся в порядке вещей две медные таблички с именами мужа и жены, которые украшают дверь их квартиры на первом этаже в доме-музее. Но тогда использование женщиной своей девичьей фамилии в качестве рабочего псевдонима считалось верхом неприличия. Но это еще что?! Гости просто падали в обморок, когда видели портрет Казановы, которым Маргарет украсила свою спальню. А она, по тем временам радикальная феминистка, только посмеивалась.
Но вот где-то в середине 20-х годов взбалмошного ХХ века (каким же назвать тогда век ХХI?!) с нашей героиней случается неудача: она серьезно повредила ногу, что заставило ее надолго усесться в кресло и обложиться подушками. Марш охапками носил ей книги из библиотеки, дабы любимая жена не так скучала после столь активного образа жизни. Довольно скоро весь местный книжный фонд был освоен, что несказанно удивило больную. «Ну и написала бы что-нибудь сама нам для развлечения!» — посоветовал любимый муж, купив ей пишущую машинку.
Вот тут и всплыли в памяти рассказы о гражданской войне, услышанные в детстве. И Маргарет взялась за дело. Первой родилась последняя глава романа, словно подтверждая жалобы автора в одном из ранних писем, написанных в период учебы в колледже, на то, что она «неспособна сочинить историю с поцелуем в конце; историю, в которой женщина обретала бы идеального спутника жизни». «Мне кажется, — писала она, — что именно в этот момент герой обязательно бросит героиню!»
Муж был в курсе ее работы и постоянно поощрял сочинительницу. А она писала, вовсе не думая, что сочиняет «роман века». На ее рабочем столе в музее (кстати, единственной вещи в экспозиции, достоверно ей принадлежавшей!) лежит полотенце. Именно им она прикрывала машинку, когда приходили в гости, поскольку стеснялась своего занятия. Каждая написанная глава укладывалась в конверт, который после этого попадал на диван. Когда гора конвертов стала уже неприлично большой, ее также стали прикрывать от посторонних глаз.
В середине тридцатых годов известный нью-йоркский издатель Гарольд Лэтем, колеся по стране в поисках интересных литературных работ, посетил Атланту. Будучи членом Ассоциации журналистов, Митчелл на собственном автомобиле любезно возила гостя по городу и показывала ему достопримечательности. Вдоволь насмотревшись на красоты южного города, Лэтэм не выдержал и спросил: «Я слышал, вы пишете рассказы?» «Нет, я этим не занимаюсь», — ответила Маргарет. Но на следующее утро она пришла к нему в гостиницу и принесла груду запечатанных конвертов с главами. Со словами: «Заберите этот чертов роман, пока я не передумала» – Маргарет вручила ее издателю. Вскоре Митчелл действительно передумала, но было уже поздно: ошеломленный Лэтэм, в мгновение ока поглотив большую часть романа, никак не мог отказаться от свалившейся на него удачи. А Маргарет в течение года слала издателю письма с просьбами, мольбами, угрозами — вернуть рукопись, боясь, что роман опозорит ее на всю страну. А далее начались доделки и переделки текста, перебор несколько десятков названий романа: Маргарет непременно хотела выбрать его сама.
После услышанного в музее становится понятным, почему автора этих строк, активную нелюбительницу женской прозы, так отвращает первая глава с сугубо дамским описанием рюшечек, шляпок, фасонов рукавов и прочих галантерейных штучек. Эта глава была написана в последнюю очередь, как бы уступая вкусу массового читателя, и весьма отличается от описания трудной судьбы женщины, которая взвалила на себя всю ответственность за многочисленную семью. Ну — чем не больной Антон Павлович, большую часть своей жизни вынужденный обеспечивать свою многочисленную, весьма здоровую и упитанную родню?!…
Никогда ни до, ни после вышедшая в США в 1936 году книга не имела таких тиражей, как «Унесенные ветром». В годы Великой депрессии она попросту поддержала дух нации. Чего уж говорить о последовавшей за книгой ее экранизации, которая, правда, не вобрала в себя и десятой доли романа. И, тем не менее, кинопремьера также превратилась в событие национального масштаба. Только благодаря волевым усилиям автора при ее жизни ни о каких продолжениях «Унесенных..» речи быть не могло. Впрочем, как и о мыле «Скарлетт» или каком-нибудь одеколоне «Капитан Ретт». Более того, так много сделавшая для своего города (Маргарет выучила на свои деньги 60 чернокожих студентов-медиков, поскольку тогда черные могли лечиться только у черных), она не разрешила выстроенный при ее участии госпиталь назвать своим именем. Сегодня Митчелл-авеню в Атланте все-таки существует.
Нелепо погибшая в автомобильной катастрофе в 1949 году, она не оставила наследников, и авторские права на произведения перешли ее брату Стефенсу и мужу Джону Маршу. Популярный роман печатали налево и направо. И родным Маргарет пришлось юридически оформить свои права на него. Так с романа Маргарет Митчелл в США началась история авторских прав. У брата были два сына, которые до сих пор живы и до сих пор получают по три с половиной миллионов долларов в год за издание и переиздание книги своей тетки. Детей у них нет. Потому судьба будущих миллионов сегодня – под вопросом.
Американцы всему миру ежедневно демонстрируют свое умение извлекать прибыль из чего угодно. Рядом с домом-музеем выстроен музей фильма, где бережно хранятся корсет Вивьен Ли (действительно произведение искусства!) и штаны Кларка Гейбла (произведением искусства явно не являющиеся!!), осколки вазы, разбитой в фильме актрисой в сцене объяснения с Эшли и бережно сохраненные консультантом фильма, а также прочие многочисленные снимки со съемочной площадки, звукозаписи, кинохроника тех лет. Но когда экскурсовод гордо заявила, что это единственный в мире музей, посвященный фильму, пришлось остановить самоуверенную американку. Рассказ о том, что на Дону стараниями Александра Михайловича Шолохова также создается музей «Тихого Дона», той самой известной киноэпопеи Бондарчука, привел девушку в истинное замешательство…
