Здания-свидетели
В донской столице в порывах благоустройства и площадей с улицами, и домов уничтожаются отметины тех четырех штурмов, которые город пережил в 1941–43 годах. Казалось бы, ну и хорошо, но почему-то в бывшем Ленинграде оставили в самом сердце северной столицы надпись на стене дома: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы особенно опасна».
Сколько шуму наделило намерение местных властей сности дом на улице Станиславского со следами пуль. Номер дома — 39 — говорит о его расположении вблизи вокзала, за который в феврале 1943-го шли особо ожесточенные бои. На сегодня дом обнесен забором, он признан объектом культурного наследия, но пока его судьба не ясна.
Ростов освобождали не американцы!
Однако это не единственный дом со «шрамами» войны в Ростове, которые стоило бы сохранить в том или ином виде. Вот что говорит по этому поводу кандидат архитектуры, исследователь городской застройки 1920-30-х годов Артур Токарев (ААИ ЮФУ):
— Со времен войны в Ростове осталось много зданий с осколочными «ранениями» времен войны своих фасадах. Только в переулке Островского от Садовой до Красноармейской еще недавно было четыре таких дома. Особенным был дом вблизи Пушкинской, его боковой фасад напоминал дом Павлова в Сталинграде. Но никого, к сожалению, это не интересовало. — Я не слышал об этом ни от кого из жильцов (хотя живу рядом) — да и вообще, чтобы кто-то говорил о ценности этих удивительных артефактов.
Конечно, сразу после войны это были «открытые раны» памяти. Но спустя 70 лет, на мой взгляд, они превратились в важнейшие артефакты, став настоящими музейными экспонатами под открытым небом. Я помню, как показывал эти выбоины на фасадах одному американцу, который гостил у нас в доме. Он очень удивился и переспросил: «А кто освобождал Ростов — американцы?»…
Также одно из удивительных свидетельств войны — надписи на стене жилого дома на Пушкинской также возле переулка Островского с предупреждениями для жителей на случай бомбардировок. Они, почти потерявшие первоначальный цвет со временем, были написаны на поверхности стены жилого дома прямо на кирпичной кладке. Но несколько лет назад кто-то решил их обновить. Но тут же кто-то из жителей почему-то этим возмутился: он, понимаете, воспринял это как граффити, вышел с краской «евсейка» и все замазал (сегодня кирпичная кладка и вовсе закрыта сайдингом. «Это же красиво», — уверяли жильцы — Прим. ред).
Вот такой уровень — даже не культуры, а антикультуры многих наших горожан. Потому стремление сохранить фасад дома на улице Станиславского, израненного военными действиями, я считаю отрадным фактом. Я уверен, что если попросить местных специалистов, краеведов-любителей, они найдут еще множество таких свидетельств войны, которые можно будет сохранить для наших потомков.
Доски — какие есть и какие исчезли
В Ростове-на-Дону памятных досок, посвященных военным событиям, немало, и некоторые из них говорят о судьбах зданий, на которых установлены. Так, на улице Советской под номером 44 одна из досок повествует о том, что 27 ноября 1941 года этот дом захватила, разгромив находящийся здесь штаб фашистов, группа старшего сержанта Ивана Зюкина (из того самого 230 полка конвойных войск НКВД, что отступили тогда на Зеленый остров) и удерживала его до 29 ноября, то есть, до подхода наших войск. Дом находится в бывшей Нахичевани-на-Дону, которая наименьшим образом пострадала от бомбежек и обстрелов, потому, скорее всего, он сохранил свой внешний облик.
Но с памятной доской на доме номер 9 на улице Московской произошло нечто удивительное. Сегодня на находящейся на этом доме доске можно прочитать информацию о 5-м Донском казачьем кавалерийском корпусе, который во время войны стал гвардейским, и казаки которого совершили немало подвигов в Великую Отечественную. Однако цепкая детская память хранит воспоминания и о другой доске, находящейся на стене, срезающий угол этого дома. Она гласила, что, находясь на его чердаке, снайпер Федор Зайцев убил 19 (!) фашистов. Можно предположить, что эта доска была снята и не вернулась на место в ходе многочисленных ремонтов фасада здания (сейчас на срезанном углу находятся дверь в здание).
Исчезла и памятная доска на доме № 59 по улице Горького, мало того — недавно снесен и сам дом. А в нем с 1921 по 1952 годы жил заслуженный артист РФ Борис Бенский, который руководил Ростовским театром музыкальной комедии в годы Великой Отечественной: тогда артисты труппы дали огромное число концертов в армейских частях и в госпиталях, а также переводили средства на строительство боевых самолетов и танков.
Цех-памятник
Однако невнимание к памятным доскам — ничто в сравнении с полным забвением литейного цеха РЭРЗ, который еще хранит следы (и даже запахи!) боя группы Гукаса Мадояна за ростовский вокзал. Вот что рассказывал «Молоту» об этом здании Владимир Афанасенко, военный историк, старший научный сотрудник ЮНЦ РАН:
— Трагедия группы Мадояна, практически неизвестная, заключалась в следующем: когда заканчивались легендарные шесть дней обороны вокзала, Гукас Карапетович понял, что помощь не придет. А потери были среди его бойцов огромны: из примерно 500 человек в ночь с 11 на 12 февраля 1943-го в район хлебозавода из здания цеха завода пробились 130 человек. 78 человек остались в литейном: вытащить их, тяжелораненых, на себе возможности не было. Сегодня уже никто не скажет, как дело было, но вроде бы раненые вызвались стать заслоном уходящим, попросив оставить им оружие и гранаты.
Они и встретили огнем сунувшихся вдогонку фашистов. Те обошли цех с тыла, и опять завязался бой. На дворе было уже 13 февраля. Своих убитых фашисты забрали и запустили в цех огнеметчиков. Струями горящего керосина те выжгли в цехе все — в том числе и людей. Но это был жест отчаянья: 14 февраля, как известно, в город вошли части Красной армии.
Об этом цехе писали многие ростовские СМИ — в том числе и «Живой Ростов».
Если зайти в него, то сложится впечатление, что со времен войны здесь никто ничего не трогал — груды разорванного металла, абсолютно черные стены. И запах гари, запах, в том числе и сожженных заживо людей, который не выветрился из этого огромного помещения и за 78 лет…
А ведь после определенных изысканий — обнаружения и перезахоронения останков всех погибших — этот литейный цех мог бы стать филиалом будущего музея города, считает Владимир Афанасенко (и кто с ним не согласится?!) потому что, по сути, это единственный объект Ростова-на-Дону, который остался фактически нетронутым после войны. Разве что обновилась побелка его фасада. А поскольку он находится недалеко от вокзала, то есть, на краю частной территории, и вход в него можно было бы сделать отдельным. Причем самому цеху сегодня смело можно придавать статус объекта исторического наследия федерального значения.