Дом преткновения
Как было не вспомнить эту фразу из «Грозы» А.Н.Островского, познакомившись с очередным решением Ленинского районного суда Ростова-на-Дону относительно «Дома Максимова»: и человеческая логика в нем отсутствует, и к законам оно имеет отношение весьма далекое.
Историю несчастного памятника истории и архитектуры под названием «Торговый дом Максимова» в Ростове уже мало кто в городе не знает — слишком громкими скандалами сопровождается его нынешнее существование. Кому пришло в голову продать это здание на Центральном рынке Олегу Бояркину, владельцу ныне почившего в бозе «ЗАО «Росвнешпром», история умалчивает, хотя имя этого «героя» надо бы обнародовать. Причем продали строение все-таки » с обременением», то есть, не мог не знать сей толстосум, что покупал памятник. Но когда к Бояркину или его представителям являлись сотрудники областной инспекции по охране памятников с договором об охранных обязательствах, не сомневающийся в своей правоте глава «Росвнешпрома» прогонял их с порога: мол, знать ничего не знаю. Справедливости ради стоить сказать, что трусливая и непоследовательная позиция областной инспекции по охране памятников в этом деле сыграла на руку зарвавшемуся нуворишу.
И началась «стройка века», которая шла на глазах у всего города — разумеется, без каких-либо разрешительных документов, без проекта, то есть, безопасность посетителей рынка ставилась под угрозу. Первыми подняли шум журналисты. После выступления газет в адрес «Росвнешпрома» посыпались письма из всевозможных инстанций с требованием прекратить незаконное строительство, читай — разрушение памятника. Да только плевать Бояркин хотел на всех сразу, имея в качестве депутата поддержку и в Законодательном собрании области (ну как не порадеть родному человечку?!), и у кое-кого во власти исполнительной.
Как выяснилось, «Домом Максимова» аппетиты Бояркина не ограничились. Откупив себе земельку аккурат посреди торговой рыночной площади (опять же — кто продал?) экспансивный депутат выстроил то, что в народе называли по-разному — «гиперларек», «бояркинские палаты» и так далее. Надо ли говорить, что и это несуразное строение было выстроено без проекта?! Но и это еще не все: оно попадало аккурат в охранные зоны другого памятника истории и архитектуры — кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы. Епархия перенесла этот удар «под дых» почему-то молча.
Такой наглости, по счастью, среди людей светских уже никто вынести не смог: всполошились все с результатом для города положительным. Не прошло и двух лет беспрерывных судов — дело переходило то в арбитражный суд, то в обычный — как было принято решение: «гиперларек» разобрать. Правда, поначалу придется сносить его за счет города — с последующим выставлением счета депутату-нарушителю законов. Но кто даст гарантию, что не объявит себя сей деятель аккурат в это время банкротом, оставив город с носом?…
Ликвидировав свой «Росвнешпром», Бояркин взялся за подведение «законных оснований» под свою «разборку» с Домом Максимова. В Ленинский районный суд в 2001 году было подано заявление от семи физических лиц — владельцев данного строения.
Справка
Торговый Дом ростовского купца Максимова представляет собой архитектурную и историческую ценность как редкий, сохранившийся на юге России тип общественного здания с характерным для позднего классицизма планировочным и объемно-пространственным решением. Дом связан с жизнью Павла Чехова — отца писателя. На втором этаже этого здания в 1857 году на заседании располагавшейся здесь городской думы рассматривалась просьба Павла Егоровича Чехова о переводе его из ростовских мещан в таганрогские купцы. Павел Чехов был ратманом думы (выборным от своего сословия) и неоднократно бывал в этом здании. Эти стены видели и легендарного городского голову Андрея Матвеевича Байкова, принесшего, по словам историков, в Ростов цивилизацию в виде мощения улиц и их освещения, водопровода, биржи, женского просвещения, первой городской газеты и многое другое.
Первый суд и вспоминать не хочется. Создавалась видимость, что судья И.М. Цепина с самого начала приняла сторону истцов. О причинах этого пусть подумают догадливые читатели. Иначе она спросила бы многочисленных Бояркиных иже с ними: «Господа, вы утверждаете, что памятник — уже не памятник из-за его технического состояния? Тогда и домик Чехова в Таганроге, эта глинобитная хижина — тоже не памятник…А где заключение экспертов, подтверждающих ваши пожелания — архитекторов, краеведов, историков, искусствоведов наконец? Почему БТИ выдало паспорт на еще не законченное строение, которым вы окружили дом середины ХIХ века? И, в конце концов, не судебная власть ставила здание на учет в качестве памятника, а министерство культуры Российской Федерации, значит — ему памятник с учета и снимать. Вы обратились не по адресу!» Но обо всем этом судья Цепина не сказала и даже не подумала. А защитников памятника истории и архитектуры — Дома Максимова, в суде почему-то не оказалось: заинтересованные в этом люди узнали о времени судебного заседания постфактум. Юрист же инспекции по охране памятников действовал так непрофессионально (казалось — нарочито непрофессионально), что памятник скорее не защищал, а «топил». Вобщем, ситуация сложилась тогда, как с севастопольскими маяками. Там суд поселкового масштаба отменил межгосударственные соглашения. В Ростове суд районного масштаба указал губернатору его место: мол, отмени свое решение об охранных зонах памятника (постановление № 411 от 09.10.98), раз Бояркин строиться хочет.
Впрочем, что значит — «хочет»? Вот что в качестве аргумента в свою пользу написано в исковом заявлении Бояркиных и примкнувших к ним лиц: «… В настоящее время во внутреннем дворике спорного строения собственниками возведена (?! — прим В.В) семиэтажная (??!! — прим.В.В) башня с металлическими несущими конструкциями и железобетонными сборными перекрытиями. По периметру спорного строения возведены трехэтажные стальные галереи торгового назначения. Эти факты неопровержимо подтверждают то обстоятельство, что спорное строение в настоящий момент утратило свою ценность как памятник архитектуры».
Какова логика, точнее, ее отсутствие! Строение еще спорное, а мы уже строим! Мы памятник изуродовали — и теперь он, как видите, уже не памятник! И все это судьей принимается как аргумент истца «на голубом глазу»!
Но исполнить незаконное требование суда (кстати, почему-то подтвержденного судом областным, но об этом — позже) такое подразделение администрации области, как министерство культуры, не может. Ну не имеет оно право отменять решение о постановке памятника на учет, произведенное вышестоящим органом — министерством культуры Российской Федерации, печать которого стоит на паспорте памятника «Торговый Дом Максимова». Бояркину на это плевать — ему строить хочется, и не по тому адресу в городе Шахты, который указан в исковом заявлении как место проживания, а в центре донской столицы, на площади Старого Базара, где каждый квадратный метр земли — на вес золота. Посему появляется повторное исковое заявление тех же лиц, которые повторно хотят заставить областную власть отменить свое решение, принятое вслед решению министерства. И его опять рассматривает судья Цепина И.М. Складывается впечатление, что в Ленинском районном суде Ростова-на-Дону наметился дефицит кадров, умеющих дела рассматривать профессионально. То есть, учитывая мнения истцов и ответчиков. На сей раз эксперты в суд являются. Но дискуссии сторон не выходит. Как можно разговаривать с адвокатом, который протестует против приобщения к делу (наконец-то!) копии постановления областной администрации об утверждении охранных зон памятника истории и архитектуры «Дом Максимова» на том основании, что «это — лишнее!» О чем можно разговаривать вообще, если юрист с высшим образованием в качестве аргумента против памятника заявляет: «Подумаешь, какой-то Чехов сюда заходил!…» Пришлось объяснять и судье, и адвокату, кто такой Чехов, и что означает для Ростова имя Андрея Матвеевича Байкова, не говоря уже о купеческой династии Максимовых.
Ну почему у всех этих так называемых эффективных собственников и их защитников логика так примитивна и предсказуема?! Как тут не вспомнить случай, происшедший в городе Аксай, расположенном на крутом донском берегу. Первый этаж дома там может оказаться на одной улице, а второй — на другой. И надо же тому случиться, что именно так было выстроено здание бывшей почтовой станции, где останавливался Пушкин. Второй этаж давно принадлежал музею истории города, а первый никак не удавалось ему заполучить. Там тоже «эффективный собственник» оказался, заявивший: мол, Пушкин тут малую нужду справил, а я за это своим имуществом отвечать должен? Только где сейчас этот «собственник»? А музей, терпеливо ожидавший нужного решения, его все-таки дождался и нынче владеет всем зданием — памятником истории и архитектуры.
Роль человека, выносящего объективное решение, И.М.Цепина играла плохо. Постаралась бы играть лучше, если бы знала, что в зале находятся журналисты. А, узнав об этом после вынесения решения, засуетилась, затрепетала в ответ на вопрос — а почему, собственно говоря, опять все — в пользу Бояркина и компании? Аргументированного ответа так и не прозвучало. В изложенном на бумаге решении суда (именем Российской Федерации, между прочим, то есть, нас с вами) ни одного слова, ни одной ссылки — на законы, связанные с охраной культурного наследия. Как будто не существует таких нормативно-правовых актов для судьи Цепиной.
Вот оно, главное! Оставим в стороне другие причины. Наши суды настолько погрязли в разбирательстве дел уголовных, что им недосуг разбираться в законах, с другими сферами жизни связанными и принятыми в последнее время. Потому-то и смех разбирал при чтении этого судебного решения, составленного по принципу «в огороде — бузина, а в Киеве — дядька». Ну не знает судья Цепина законов, посвященных охране культурного наследия! Скорее всего, и что такое культурное наследие, ей также неизвестно. Но ведь и в областном-то суде, судя по вынесенному прошлому решению, с этими законами не очень-то знакомы…
Что же делать в таких случаях людям, которые не хотят возвращаться в пещеры, а стремятся хотя бы что-то из культурного наследия оставить внукам — пусть даже это «что-то» стоит на «золотых» квадратных метрах площади Старого Базара? Страсбургского суда по правам памятников не существует, хотя если вспомнить: люди, обиженные в Ростовской области — рекордсмены среди россиян по количеству выигранных дел в этой высшей инстанции. Остается надежда растолковать суду областному («Вы можете подать апелляцию!» — словно продавщица на рынке, всучившая покупателю гнилые семечки, суетилась после окончания заседания судья Цепина) про то, что есть Дом Максимова — одно из первых каменных зданий Ростова-на-Дону. связанное с именем отца Чехова и Андрея Байкова. Что в свое время областные власти сделали все, чтобы его сохранить для потомков. Что один опрометчивый шаг властей городских — продажа здания человеку, законы не соблюдающего — все перечеркнул, и надо опять все начинать сначала. Не удастся заставить следовать законам об охране культурного наследия суд областной, защитники памятника пойдут в суд Верховный. А там — и до Конституционного недалеко. Ведь защищается в данном случае не столько здание, сколько наше право иметь свою культуру и историю.
А разобрать наглые пристройки к первому каменному зданию города не так уж и сложно. Ломать — не строить, особенно, если делать это за счет того, кто над памятником надругался.
Это статья перенесена на блог со старого сайта, где находилась по адресу http://werawolw.narod.ru. Старый сайт не пополняется С 24.05.2008 и функционирует как архив.
