1917-й глазами обывателя

В музее русско-армянской дружбы (отдел РОМК) на площади Свободы в донской столице открылась необычная выставка. Она называется «1917 год. Провинциальный город. Взгляд обывателя» и посвящена тому, как обычные жители Дона воспринимали события 1917 года.

— Не стоит думать, что слово «обыватель» такое уж плохое, как это нам внушили в недавние времена, — сказала куратор выставки, заведующая музеем Маргарита Соколова. — Под обывателями в дореволюционные времена подразумевались те жители города, которые владели некоей собственностью и платили налоги. Они владели избирательным правом и могли планировать свою жизнь и жизнь своих детей и были далеки от политики. Так что речь идет о самых обычных жителях Ростова и Нахичевани, которые в те времена воспринимались практически как один город.

Ведь война на дворе

И этот город жил самой обычной жизнью — если можно назвать нормальной жизнь в то время, когда идет Первая мировая война. Потому в витрине выставки можно увидеть рождественский номер газеты «Приазовский край», где изображен замерзающий на посту солдат под нарядной елкой. Это рисунок художника Александра Воронецкого, который «после 1917 года» работал в «Трудовом Доне», а потом и в «Молоте».

Очень много снимков женщин в форме сестер милосердия в госпиталях, которых было в Ростове несколько — и не только государственных. Были и частные гостпитали — к примеру, тот, чью работу финансировали братья Парамоновы (наихчеванские родственники известной фамилии). Были и госпитали на квартирах на 5–10 коек. Словом, Ростов в 1917 году был городом, возвращавших солдатам и офицерам здоровье. Кстати, для работы сестрой милосердия требовались вполне определенные знания, потому в такие сестры и шли грамотные дочери тех самых обывателей, даже жертвуя своей карьерой.

Напряжение нарастает

Если верить докладной записке ротмистра Александру Пожоге, которая стала известной широкой публике в наши дни (а написана она в конце 1916 года), то в городе «отношение к Государственной Думе безразличное. Местная пресса теме ГосДумы уделяет очень мало места. В последнее время активная деятельность партийных партий в Ростове и Нахичевани не проявлялась… Но в связи с дороговизной жизни обыватели волнуются, стремятся организоваться в кооперативные общества и более или менее сильные экономические организации даже такие инертные служащие, как доверенные и управляющие акционерных банков; идут в эти организации в массе почтово-телеграфные чиновники, учителя и железнодорожные служащие; все ропщут на городские самоуправления, а вместе с тем недовольство распространяется на правительство. Все ищут выхода из создавшегося тупика и, возможно, скоро настанет время, когда все эти недовольные элементы активно и самовольно выступят как на борьбу со спекуляцией, так, пожалуй, и на протесты, а, может быть, и на выступления против государственной власти».

В своем романе «Перемена» Мариэтта Шагинян, уроженка Нахичевани-на-Дону и незаслуженно забытый сегодня писатель, так писала о восприятии февральской революции 1917 года жителями города (эта выдержка из романа приводится на выставке): «Самые разнообразные люди в Нахичевани-на-Дону поздравляли друг друга, мало понимая то, чему они радуются… Школы распустили учеников, в думе прошло заседание. Начались митинги и легкость вхождения в революции все продолжалась».

Газеты и деньги

Какая выставка, посвященная 1917 году, обойдется без представления купюр того времени, представляющих собой настоящие художественные произведения?! Здесь они тоже есть, и, глядя на них, Маргарита Соколова вспоминала, как в 1980-х в одном из хуторов видела нужник, оклеенный такими купюрами, объясняя подобное отношением сельских жителей к этим красивым бумажкам и к тем властям, на которые последние не хотели менять хлеб. Кстати, ходили эти купюры до 1922 года, когда Советская власть окончательно не ввела свои деньги.

Представлена на выставке и газета «Наше знамя», прародительница «Молота» с весьма основательной статьей «Почему нет хлеба» (вспомним ротмистра Пожогу), тираж которой весной 1917 года рос не по дням, а по часам. Газеты в то время пользовались необычайным спросом, поскольку других источников информации (кроме еще «сарафанного радио») попросту не было.

Растет напряжение в обществе, и это отражено на страницах газет. Первую полосу «Приазовского края» занимают телеграммы с фронтов, из Ставки, информация о заёме Свободы. Лето 1917 года город уже будоражат забастовки. Донские газеты ведут дискуссию — закончилась революция или продолжается. Корниловский мятеж августа 1917 года способствует созданию в обоих городах боевых рабочих дружин.

Однако коллапс еще не чувствуется в представленных домашних дневниках, в которых принято было вести учет расходов семьи. Записи обрываются к 1918 году, поскольку их обладатели понимают: учитывать уже нечего, так как все меняется слишком быстро. Цены, к примеру, на электричество, быстро растут: в витрине можно увидеть счет за свет бельгийского Южно-Российского общества. При этом налоги взимаются исправно, причем по законодательству ушедшей в небытие Российской империи.

В 1917 году жители Ростова и Нахичевани продолжают учиться, заканчивая одни учебные заведения (представлены аттестаты) и готовятся к поступлению в другие, причем маменьки бегают по учреждениям, стараясь добиться для своих сыновей отсрочки от призыва в армию. Как писала Мариэтта Шагинян, материнская любовь выше патриотизма.

В городе — двоевластие: работают параллельно Ростово-Нахичеванский совет рабочих и солдатских депутатов и Общественный комитет, вроде как орган Временного правительства. Трения начинаются тогда, когда осенью предпринимаются попытки Совет разогнать.

Хотя на выставке не представлены именно революционные события, тем не менее, отмечен десятитысячный митинг на Софиевской площади (восточная часть нынешнего парка Революции), участники которого отказывались исполнять приказ атамана Каледина об отправке на фронт. Массовый митинг рабочих и солдат проходит у Ротонды, который постановляет присоединиться к резолюции Ростово-Нахичеванского Совета, объявляющую законной власть Совета. И тут же — приказ атамана Каледина, считающего преступным захват власти в Петрограде 25 октября и объявляющего его незаконным. С 25 октября на Дону вводится военное положение. Обыватель растерян. Информация доходит до него обрывочная и противоречивая. Ощущение наступления свободы, возникшее после Февральской революции, сменяется жестким противостоянием сил красного и белого цветов. Для обывателя начинается период выживания…

Здесь думать надо

Экспозиция не зря называется «выставкой-размышлением». Она представляет факты, а выводы для себя о случившемся должен делать посетитель музея. этот музей уже воспитал своего зрителя, пусть совсем юного, но уже приводящего в эти залы своих родителей. И когда те отвлекаются, эта воспитанная публика, как свидетельствуют сотрудники музея, делает замечания такого рода: «Это же музей, здесь думать надо!»

Свою работу выставка «1917 год. Провинциальный город. Взгляд обывателя» продлит до января 2018 года. Более того, в середине октября 2017 года в рамках ее проведения стартует цикл лекций, посвященный этому периоду ростово-нахичеванской истории, которые прочитают известные донские ученые-историки. Что, кстати, тоже продолжение городской традиции, когда профессура университета читала лекции для всех желающих.