А если это просто драка?!…

Слушала-слушала обозреватель «Новой газеты на Дону» сообщения о случаях якобы ксенофобии и национализма на Дону и решила выяснить: а что думают про все это ученые? Неужто перестал быть батюшка Дон веротерпимым и толерантным? Неужто забыты вековые традиции гостеприимства и добрососедства? И отправилась обозреватель «Новой» в Ростовский госуниверситет, где на ее вопросы согласился ответить Виктор Владимирович Черноус, директор Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ и ИСПИ РАН, доцент и кандидат политических наук

– Можно ли считать случившееся с музеем русско-армянской дружбы, расположенном в церкви монастыря Сурб Хач (Ростов-на-Дону), проявлением ксенофобии и национализма? Напомню, что совсем недавно там ночью были выбиты стекла, белые стены испачканы надписями типа «хачики, вы такие-то» с использованием разных прилагательных.

– На мой взгляд, безусловно, можно здесь обнаружить признаки, которые говорят о том, что эти акции совершили какие-то армянофобы. Правда, многие детали не вяжутся с практикой скинхэдов, членов РНЕ и других организаций, которых обычно в таких делах подозревают. Мы знаем, что в некоторых случаях бывают и провокации, которые мотивируются разными соображениями: организация совершенно противоположного толка совершает действия, чтобы бросить тень на своих врагов, например, «Нашисты» на нацболов и т. п.

Ситуация с Сурб Хачем также позволяет думать о такой версии, потому что ситуация типична для современного этапа развития общества: речь идет о конфликте музеев и церквей из-за недвижимости. И, как любой конфликт, он однозначного решения не имеет, у каждой стороны своя правда. Нужен компромисс, но, к сожалению, стороны, как правило, занимают бескомпромиссные позиции, и представители той или иной стороны могут выступить с той или иной акцией.

Самое модное сейчас – находить везде действия экстремистов. На правоохранительные органы оказывается давление, и они вынуждены рассматривать эту версию как основную. Но на Дону отношение экстремистских организаций к армянам, как традиционной части населения, как правило, достаточно толерантное. Ими даже подчеркивается, что к «нашим» армянам у них претензий нет. Претензии обычно – к мигрантам новой волны. /

Хотя сам факт этого хулиганства неприятен, и может иметь последствия совсем не такие, какие преследовала группа, все это совершившая.

– С вами трудно не согласиться, особенно, если учесть тот факт, что, убирая музей с территории огромного Северного жилого массива, мы лишаем его одного из двух (всего-то навсего!) культурных центров: второй – библиотечно-информационный центр имени Гагарина. И это делается в пользу немногочисленной армянской религиозной общины. Последствия передачи помещения Сурб Хача армянской церкви властями явно не просчитаны. Разберем случай в ростовской синагоге, где парень помахал «звездочкой», чуть ли не следуя примеру своего московского сверстника.

– Это прямое следствие, на мой взгляд, не самой ситуации в московской синагоге, а того, как оно было отражено в средствах массовой информации. Журналистам нужно помнить, что реакция на ту или иную информацию в тех или иных слоях населения может быть разной.

Однако последние социологические исследования показывают, что антисемитизм в России сейчас находится на низком уровне. На первый план вышли исламофобия, чеченофобия и так далее. Если читать наши СМИ, то получается картина иная. Наши правозащитники всегда заботятся о правах меньшинств. Но независимо от того, представитель большинства или меньшинства совершил нечто противоправное – уголовное преступление есть уголовное преступление. Однако преступления в отношении одних просто пропускаются «мимо ушей». Другие акции вызывают у СМИ болезненную реакцию. Мы живем в достаточно грамотной стране, и граждане России эту разницу видят.

– Недавно в Ростове прошел круглый стол, посвященный молодежи в политике, во время которого возглавляющий департамент по связям с общественностью ГУВД области Алексей Полянский заявил, что считает поступок в ростовской синагоге одним из признаков малокультурности нынешней молодежи. И бороться с проявлениями ксенофобии и национализма следует, поднимая ее культурный уровень. Вы с этими согласны?

– В общем, с этим трудно не согласиться, но можем ли мы так оценивать нашу молодежь в целом? Утверждать, что у молодых людей доминируют настроения ксенофобии, невозможно. Процент преступлений на экстремистской почве в общей массе насильственных преступлений – десятые доли процента. Бороться же с другими преступлениями на основе культуртрегерства мало перспективно. К сожалению, увлечение борьбой с экстремизмом – а последние поправки к закону предельно расширяют это понятие до курьезов (и это поддержано Общественной палатой!) – только мешают противодействию этому явлению, скорее провоцирует радикально настроенную молодежь

.

– Надо думать, что в этот же ряд можно поставить и избиение иностранных студентов, которое, как зараза, стало распространяться по России. Хотя, насколько я помню, драки в общежитии Ростовского тогда еще мединститута, а теперь – университета были всегда. И при Советской власти – в том числе.

– Драки среди подростков, как правило, связаны с появлением чужих. Любой вспомнит из своего детства драки «двор на двор». Городских в деревне также не любили. Столкновение с людьми чужой культуры становится дополнительным стимулом выяснить отношения. Но мы привыкли сейчас все этнизировать. Если дерутся свои, на это никто внимания не обращает. Но если люди принадлежат к разным религиям или народам, но сразу же вешается этот ярлык – этнический конфликт. Но если его начинать разбирать, то выяснится, что – или девушку не поделили, или что-то кто-то не так сказал.

Зоны конфликтов у молодежи, как правило, дискотеки, школы. Зона конфликтов взрослых – это рынки, где обостряются отношения. Но если мы начнем все это «раскапывать», то выяснится, что есть криминальные группы, этнические или нет, которые контролируют конкретные рынки. Они «сращиваются» с отдельными представителями правоохранительных органов и администраций. Моменты, связанные с антисанитарией, завышением цен, органами власти адекватно не рассматриваются. Все это приводит к взрыву негодования населения, и это недовольство выплескивается на рядовых торговцев, как произошло недавно в Кондопоге, хотя за их спинами порой оказываются фигуры совсем других национальностей. Увлекаясь этнизацией сознательно или бессознательно, мы порой не видим реальных причин этих конфликтов.

В прошлом году мы проводили опросы населения области. Люди прекрасно понимают: мигранты оказались здесь не от хорошей жизни. В основном, к ним относятся с сочувствием. Не устраивает людей то, что порой неясно, каким образом решаются многие вопросы приезжих. Это и вызывает подозрение в коррупции, а пиаровские службы, которыми все сегодня обзавелись, в своей работе отделываются пресс-релизами, и не используют современные технологии, чтобы разъяснять суть возникающих столкновений.

Как дать людям почувствовать, что они – территориальная общность, неважно, какой они национальности – это вопрос к власти. Нужно найти им всем возможность сотворчества — например, строительство дороги, в которой все заинтересованы.

– Хочу задать вопрос о нашем казачестве. Возрождаются они уже много лет, и закон уже вышел, и подзаконные акты готовы, а их поведение все время демонстрирует комплексы «малого народа». Это и захват собора в Старочеркасске, и драки с иногородними, о которых, правда, и в «Тихом Доне» можно прочитать. А что говорит по поводу такого возрождения наука?

– В первые годы возрождение казачества воспринималось как возрождение русского народа. Но параллельно с этим существовала в казачестве группа людей, которая сейчас возобладала, рассматривавшая казаков не как часть русского народа, а в качестве особого народа с некоей миссией. А последняя перепись показала, что даже на Дону казачество, как «особый народ», представляет собой явное меньшинство. Отсюда – и «ломка».

И другой момент. Казачество – удобная структура для некоторых акций, которые, находясь вне правового поля, позволяют оказывать давление на власть для решения того или иного вопроса. Когда вице-губернатор возглавляет процесс захвата собора (при всей неоднозначности проблемы), и власть не реагирует так, как она должна бы это делать, то это странно. Странно и то, что совершает этот захват реестровое казачество, которое находится на государственной службе.

– Подведем итог нашей беседе. Лодка не раскачана при наличии тревожных тенденций?

– Если мы вспомним некоторые последние заключения Московского бюро по правам человека, то наша область попала в разряд экстремистских регионов.

– Вы не ошиблись? Речь идет о Ростовской области?!

– Да, о Ростовской области. Когда появляются профессиональные правозащитные организации, то есть, люди, которые действуют не по зову сердца, а получают за правозащитную деятельность зарплату, у их экспертов появляется прямой материальный интерес рассматривать в телескоп любую мелочь и создавать на этой базе определенное мнение. Вот и получается, что Ростовская область заражена расизмом, ксенофобией, нетерпимостью к мигрантам.

Да, проблемы есть, но мы пока живем в относительно благополучном регионе, где много делается, чтобы некоторые вещи не приобрели болезненные черты. Другое дело, что надо делать больше и лучше и не от случая к случаю.

«Новая газета на Дону», № 71-72, с.16

Это статья перенесена на блог со старого сайта, где находилась по адресу http://werawolw.narod.ru. Старый сайт не пополняется  С 24.05.2008 и функционирует как архив.