Свои правила игры

Александр Лебедев, режиссер. Окончил факультет музыкальной режиссуры Ленинградской консерватории. В Ростове-на-Дону работает с прошлого театрального сезона. Поставил в Ростовском государственном музыкальном театре чеховскую «Попрыгунью» и интереснейший спектакль для семейного просмотра «Спящая красавица», в качестве антрепризного спектакля – «Девичник над вечным покоем». В Новочеркасске имеет успех его постановка в театре драмы и комедии имени В.Ф.Комиссаржевской по пьесе Старицкого «За двумя зайцами». В Новошахтинском муниципальном драматическом театре вместе с ростовскими актерами он готовит премьеру по пьесе Ионеско. С кем, как не с этим востребованным режиссером поговорить о профессионализме в театральном искусстве?!…

— Есть такое мнение: если почерк режиссера узнается в каждой постановке, то режиссер непрофессионален, поскольку каждый автор требует особого подхода. В ваших постановках это прослеживается, поскольку спектакль «Попрыгунья» совсем непохож на «Спящую красавицу», не говоря уже о «Девичнике над вечным покоем» и «За двумя зайцами». Но почему же только вам пришло в голову, что те самые 300 лет, которые спит красавица, заканчиваются нашими днями?
— Один мой знакомый, побывавший на Пиренейском полуострове, рассказывал мне про молодого человека королевской крови, который на мотоцикле разъезжал по Испании. Почему бы ему не стать принцем из нашей сказки?… Мировая анимация со всеми этими черепашками ниндзя и привидениями привнесла в сознание тот факт, что сказка может существовать и в наши дни. Так что к Перро осталось сделать небольшой шаг.

— К автору-то шаг действительно небольшой, но все-таки нужно было сделать шаг в сторону и от штампов, которые прочно осели в представлении зрителей.
— Сознание массового зрителя заточено на поиск знакомых черт. Иначе никакого диалога не будет. В театральном искусстве необходимо опираться на те ситуации, которые человек переживал в реальной жизни. Художник может писать картины, которые поймут через 500 лет. Но театр – искусство живое. И если спектакль зрителя не трогает, значит мы проигрываем изначально. Новое решение должно хотя бы на периферии сознания пересекаться с какими-то понятными вещами. А штамп – это обозначение поведения, которое когда-то сопровождало истинное переживание.

— И вас не смущает чисто обывательское требование: «Сделайте нам красиво!»?
— Проблема заключается в том, что многое на сцене делается все не красиво, а красивенько: то есть, чтобы все блестело, было эффектным и так далее.

— Все-таки понятие гармонии и красоты у всех разное. Для меня ваш спектакль «Попрыгунья» красив со всех точек зрения. Но, как я слышала, на чеховском фестивале в Мелихово, он произвел впечатление, скажем так, неоднозначное.
— Комиссия, которая смотрела там спектакль, испытала два потрясения. Первый шоком для них стала реакция зрителей, смотревших на все, широко открыв глаза и улавливая буквально каждую остроту. А вторым шоком стало обсуждение спектакля, в финале которого нас спросили: «Вы и дальше будете так упорствовать?», назвав текст, которые произносят герои, «пошлым». Пришлось напомнить о том. текст был чеховским за исключением, может быть, нескольких слов. Все-таки это два разных жанра – спектакль для критиков и спектакль для зрителей. Для меня игра в спектакли для критиков давно прекратилась.
А для зрителя в каждом спектакле предлагаются свои правила игры. И если мы не можем со зрителем договориться о них, то он нас не поймет, и спектакль не получится. А если принимает эти правила игры, то дальше остается сыграть спектакль.

— Что и делают актеры, большинство из которых остались вне своих театров, в спектакле «Девичник над вечным покоем». Но актер – настолько зависимое существо, и, прежде всего, от зрителя, что часто занимается тем, что называется «флирт со зрительным залом». Он как бы все время хочет понравиться. Как действовать в таких случаях режиссеру?
— Не думаю, что надо его удерживать в таких случаях. Все это идет на уровне инстинкта. Просто это надо использовать на пользу дела. Я с актером должен сделать роль, которая ему будет нравиться, найти такое прочтение роли, которое этот конкретный актёр будет с любовью играть. И спектакль будет развиваться так, как необходимо. Ничего глупее, чем театр Карабаса-Барабаса, я себе не представляю

— Какое нежное отношение к актеру! А как быть с тем, чтобы раскопать в нём такие глубины, о которых он и сам в себе не подозревал?
— Речь идет о поиске тех самых природных данных в актере. А что касается творческого роста, все зависит от материала. Хороший материал дает актеру возможность и необходимость что-то с собою делать — как вы говорите, «раскапывать глубины». Если же роль «натянута» на актера, то его природа все равно даст себя знать. И совсем не с той стороны, с какой необходимо режиссеру.

— Вы сейчас озадачены постановкой детского спектакля. Как вы относитесь к работе для детей?
— Дети разбираются во многом, о чем многие взрослые и не догадываются. Взять «Маленького принца»: казалось бы, что они там поймут? Однако эта книга их трогает. Я не отношусь снисходительно к детскому зрителю, но понимаю, что у детей слишком разбросанное внимание. Для того, чтобы выстроить с ними диалог, повороты сюжета надо выстроить основательней, многие моменты давать контрастней.

— Остается только пожелать, чтобы и в будущем спектакле актеры получили полную свободу реализовывать то, что вы задумали.

О спектаклях Александра Лебедева

Читайте также...

Яндекс.Метрика